"Ирвин Шоу. Судьбы наших детей (Сборник "Судьбы наших детей")" - читать интересную книгу автора

Они подняли бокалы, и Нелсон посмотрел на дорогое ему лицо сына -
молодое, серьезное; голову Роберта венчала фуражка с блестящей золоченой
кокардой. Нелсон перевел взгляд в затемненную глубь длинного зала с низким
потолком, такого чистого, прибранного, с ровными рядами пустых столов,
каким может быть только бар или ресторан, ожидающий посетителей. Кто
знает, свидетелем скольких проводов, расставаний, последних поцелуев стал
этот ближайший к вокзалу бар, сколько здесь было выпито безвкусных
напитков, сколько людей пыталось заглушить здесь спиртным первую боль
разлуки, сколько канувших в Лету призраков сидело за ровными рядами этих
столов, сколько прощальных слов утонуло в беспечном звоне бокалов.
Скольким отъезжающим чудился привкус смерти в проглоченном впопыхах
последнем бокале виски...
Нелсон внимательно посмотрел на коротко остриженного сына. Он приподнял
бокал, чокнулся, с Робертом.
- За скорую победу, - сказал Нелсон.
Они выпили. Крепкий, с богатым букетом напиток мгновенно обжег Нелсону
небо. Роберт, задерживая мартини во рту, наслаждался каждым глотком.
- Ты не представляешь, - сказал он, - как трудно достать хороший
мартини в танковом корпусе.
Нелсон смотрел, как пьет сын, и ему вспомнился день, проведенный за
городом, три года назад, когда Роберту было двадцать. Тем летом они
снимали домик в Вермонте. Днем Роберт пошел купаться и вернулся с мокрыми
волосами, босой, в белом купальном халате, с выцветшим голубым полотенцем
на плече; кисти его рук были коричневыми от загара, на носу выступили
веснушки. Он распахнул дверь, затянутую сеткой от насекомых, громко
распевая: "И небо надо мной не голубое, с тех пор как милую не вижу я".
Оставляя на циновке лужицы-следы, он скрылся на кухне. Когда Нелсон пришел
на кухню, он увидел, что в одной руке у Роберта открытая запотевшая
бутылка холодного пива, а в другой - нелепый гигантский бутерброд из двух
огромных кусков ржаного хлеба, четверти фунта швейцарского сыра, двух
здоровенных ломтей ветчины и трех громадных, сочных кусков говядины в
томатном соусе. Роберт сидел возле изящного столика, откинувшись на шатком
кухонном стуле, лучи полуденного солнца косо падали на него сквозь высокое
старинное окно, капала с ног озерная вода, в руках - гигантский бутерброд
и бутылка пива, рот забит сыром, соусом, ветчиной, хлебом и холодным
пивом, но из горла еще как-то умудрялись вырываться нечленораздельные
звуки. Он беззаботно помахал Нелсону бутербродом и пробурчал:
"Умираю от голода. Проплыл четыре мили. Надо восстановить энергию".
"Через час будет обед", - сказал Нелсон.
Роберт усмехнулся с полным ртом.
"Я и обед съем. Можешь не сомневаться".
Он отхватил еще один кусок от своего бутерброда.
Нелсон смотрел на жующего сына и улыбался.
"Хочешь, сделаю и тебе бутерброд?" - спросил Роберт.
"Нет, спасибо".
"Я крупный специалист по бутербродам..."
Нелсон покачал головой, улыбаясь:
"Потерплю до обеда".
Он не мог оторвать взгляда от сына. Загар подчеркивал белизну ровных
зубов, сильные мышцы шеи, выступавшие из-под белого купального халата,