"Боб Шоу. Дворец вечности" - читать интересную книгу автора

Остатки лунных фрагментов - некоторые достаточно большие, чтобы их
неровные контуры можно было увидеть невооруженным глазом, - постоянно
оставались в тени слабых звезд, образуя как бы занавес от одного полюса до
другого. Рисунок блестящих черепков ни разу не повторялся, а экран был
довольно плотен. Когда тень Мнемозины пересекала небо, группы лунных
обломков проходили через все цвета спектра, исчезали в черноте и затем
появлялись и проходили цветовую гамму в обратном порядке.
На таком небе трудно было различить даже звезду первой величины, но
Тевернер знал точно, куда надо смотреть. Его глаза задержались на одном
качающемся пятнышке света - Звезде Нильсона. Находясь на расстоянии почти
семи световых лет, она терялась в калейдоскопе ночного неба Мнемозины, но
ее незначительность скоро должна была смениться известностью.
В последние секунды напряжение внутри Тевернера усилилось до того, что
он ощущал его в виде твердого шарика страха. "Я могу разрешить себе это", -
подумал он.
В конце концов, само событие произошло семь лет назад, когда земной
Звездный инженерный корпус - эгоизм этого титула всегда пугал Тевернера -
выбрал Звезду Нильсона, решив, что это классический тип для их цели. Почти
двойная - установили рапорты. Главный компонент в гигантской
последовательности диаграммы Герипринг-Расседа; второй компонент маленький
и плотный; планет нет.
Прогноз для модификации: великолепный.
Громадные баттерфляй-корабли Корпуса на своих магнитных крыльях
окружили обреченного гиганта, бороздя его поверхность злобными жалами
лазеров и вливая энергию гамма-лучевой частотности до тех пор, пока поток
не дошел до невыносимой интенсивности, до тех пор...
Зубы Тевернера сжались на чубуке трубки, когда с внезапностью
включенной в комнате лампы, окружающий его лес, горная цепь вдали, все небо
залились резким белым светом. Его источником была Звезда Нильсона, которая
стала теперь точкой опаляющего блеска, столь сильного, что Тевернер отвел
глаза. Даже на расстоянии семи световых лет первоначальная ярость Новой
могла ослепить. "Прости нас, - подумал он, - пожалуйста, прости нас!"
Лес стоял неподвижно, как бы ошеломленный непостижимым взрывом Новой,
а затем выпрямился в протесте против этого совершенно неестественного
события. Миллиарды крыльев били воздух в каком-то неистовстве. Поток света,
лившийся с изменившегося неба, тут же потускнел, когда каждое существо,
способное летать, бросилось в воздух, кружилось и металось, ища спасения.
Их дружный вызов раздражению дал Тевернеру удивительное ощущение, что сам
он ослабел. Затем до него донесся звук. Крики, визг, свист, стоны, рев,
щелканье, шипение смешивались с хлопаньем крыльев, хрустом сухих листьев,
топотом ног...
Полная тишина...
Лес следил и ждал.
Тевернер обнаружил, что его охватила неподвижность, низведшая его до
уровня лесного создания Мнемозины, фактически безмозглого, однако он
чувствовал в этот момент родственные связи жизни в
пространственно-временном континууме, чего люди обычно не понимают.
Обширные призрачные параметры вечной проблемы, казалось, проходили по
поверхности мозга, частью которого он вдруг сделался. Жизнь. Смерть.
Вечность. Божественность. Панспермизм. Тевернер почувствовал прилив