"Миротворцы" - читать интересную книгу автора (Первушин Антон Иванович)Глава шестнадцатая. А роза упала на лапу АзораКак и Андрея Мишукова до этого, они усадили Глеба Брызгунова на заднее сиденье "джипа", где его уже дожидался Лысый Гера. Только теперь по обоюдно принятому решению в допросе участвовали и Зимагор, и Сурок. Сурок влез на сиденье водителя, а Зимагор сел в кресло рядом с ним и, приспустив стекло, сразу же и с наслаждением закурил. Брызгунов дрожал – то ли от страха, то ли от холода: к полуночи резко похолодало. – Значит, вы и есть предводитель дьяволопоклонников города Ветрогорска? – спросил Лысый Гера, брезгливо разглядывая владельца фармацевтического центра. – Вы ответите, – хрипло отвечал Брызгунов; он не смотрел на Геру, пряча взгляд, – вы ответите за всё это… – Перед кем? – удивился Лысый Гера. – Какая у тебя "крыша"? – У него крыша давно съехала, – сказал Сурок и заржал. Лысый Гера, впрочем, не поддержал шутки. – Какая ты всё-таки… мразь! – бросил Брызгунов Сурку. – Подонок! – Но-но, – сказал Сурок. – Следи за базаром. – Вы не правы, господин Брызгунов, – сказал Лысый Гера. – Вячеслав, скорее всего, и не собирался конкретно вас выдавать. Я так понимаю, что именно вас он меньше всего ожидал увидеть в роли вожака этой своры. Иначе всё могло бы сложиться по-другому. Ведь он считал вас своим другом. Это так, Вячеслав? – После того, как он… – Сурок сглотнул окончание фразы. – Он мне больше не друг. Лысый Гера с интересом посмотрел на Сурка: – А что случилось? – Случилось кое-что, – ответил за Сурка Зимагор. – Но это не имеет принципиального значения. Гера помолчал, переводя взгляд с Сурка на Зимагора и обратно, потом махнул рукой: не говорят – значит, действительно ничего принципиального. – Никто его сюда не тянул, – словно оправдываясь, сказал Брызгунов. Он сам по-шёл. Добровольно. И предал. – Ну, допустим, не добровольно, – расставил акценты Лысый Гера, – а мы его об этом попросили. – Зачем? Что вам нужно? – Вот это уже деловой разговор. Нам нужно, чтобы вы сказали, кто и как убил вчерашней ночью Валериана Клестовского и Константина Юсупова – вам что-нибудь говорят эти имена? Брызгунов даже на секунду перестал трястись. – Вот оно что… – пробормотал он. – Только тут, ребята, вы ошиблись: не убивал я ни Клеста, ни Шика. И кто убил, тоже не знаю. – Откуда вы знаете об убийстве? – спросил Гера. – Ветрогорск – городок маленький: новости распространяются быстро. Гера понял, что сидящий перед ним голый и замерзающий дьяволопоклонник, скорее всего, не врёт. Врущему было бы выгодно вообще умолчать о том, что он знает об убийстве. Гера был разочарован ("Опять пустой номер!"), но демонстрировать своё разочарование не стал, а задал новый вопрос: – Как давно вы поклоняетесь дьяволу? – Я обязан отвечать? Сурок перегнулся через сиденье и ткнул своего бывшего приятеля стволом пистолета: – Отвечай, сука, когда тебя спрашивают! – Три года, – со вздохом отвечал Брызгунов. – Вы не дадите мне чем-нибудь накрыть-ся? Его снова трясло, да так, что зуб на зуб не попадал. Лысый Гера подал ему шерстяной плед, и Брызгунов немедленно в него закутался. – Какие цели вы преследовали, создавая секту? – Никаких определённых… Сначала развлечься хотелось, – Брызгунов кашлянул. – А потом я подумал, что если какие-то силы… над нами, вне мира… существуют, то лучше слу-жить той из них, от которой может быть конкретная польза… – Вы получали пользу от… э-э-э… Князя тьмы? – Получал ли я пользу?.. У вас закурить не будет? – Не будет! – рявкнул некурящий и обиженный Сурок. – Вячеслав, уймись, – сказал Лысый Гера. – Эдуард Борисович, дай ему папироску. Зимагор поделился с Брызгуновым "беломором", поднёс огоньку. Брызгунов затянулся и снова раскашлялся. – Зря вы так поступили, ребята, – сказал он. – Теперь неприятностей не оберётесь. Вы сегодня очень солидных людей в грязь мордой положили: два банкира, один высокий чин из прокуратуры, трое офицеров с немаленькими званиями, главред популярной газеты… Вам про-сто так это с рук не сойдёт. – Сойдёт, – сказал Зимагор, – если ты не скажешь своим уродам, кто он такой и отку-да, – кивок в сторону Сурка. – А ведь ты не скажешь, не так ли? – Как я могу не сказать? Ведь меня будут спрашивать… Солидные серьёзные люди… После того, что вы сегодня натворили… – Соврёшь что-нибудь, – Зимагор был неумолим. – Полагаю, тебе не впервой. Но учти, если с головы Вячеслава хоть волос упадёт, мы тебя из-под земли достанем и в землю зароем. Понятно? – Понятно, – легко согласился Брызгунов. Он понял, что если речь идёт о будущем – значит, это будущее у него будет, и несколь-ко приободрился. – Я продолжу, если позволите? – сказал Лысый Гера. – Мы остановились на том, какой дивиденд вы получали со своих занятий сатанизмом? И не надо, пожалуйста, рассказывать нам тут о чисто моральном удовлетворении… И о высших сферах – тоже не надо. Брызгунов замялся. – Говори! – Сурок помахал пистолетом. – Вы понимаете, – выдавил наконец владелец фармацевтического центра, вступле-ние в организацию накладывает на нового участника определённые обязанности. Даётся пуб-личная клятва, а затем… – Можете не продолжать, – устало оборвал его Лысый Гера. – Везде одно и то же. Те-перь я понимаю, в чём секрет вашего делового успеха: два банкира, один высокий чин из про-куратуры… – Можно я задам вопрос, Герасим Николаевич? – спросил Зимагор. – Да хоть три… – Лысый Гера, казалось, утратил всяческий интерес к этой беседе. – В ваши ритуалы входит использование холодного оружия? – Входит, – кивнул Брызгунов. – При посвящении, при жертвоприношениях… Лысый Гера насторожился. Если не Брызгунов, то, может, кто-нибудь из его одноверцев замешан в убийстве? – Что это за оружие? – продолжал раскручивать Зимагор. – Ножи. Иногда – стилет. – Жертвоприношения. Кого у вас принято приносить в жертву? – Чёрного петуха. Чёрного кота. – Людей? – Да вы что? Мы же не убийцы. Солидные серьёзные люди… – Знаем мы этих… солидных серьёзных… А человека по фамилии Гусаков среди твоих "солидных" не было? Брызгунов наморщил лоб. – Нет, – сказал он после паузы. – Такого не было. – А если паяльник в прямую кишку засунуть? Брызгунов снова затрясся. – Я говорю правду! – гулко сглотнув, сказал он. – Человека по фамилии Гусаков среди нас не было. – А псевдонимом он воспользоваться не мог? – Это исключено. Я проверяю каждого перед тем, как устроить обряд посвящения. – С вами всё ясно, – вмешался Лысый Гера. – Но тогда, может быть, вы что-то знаете о других тайных организациях, действующих в городе или области? – Нет… ничего не знаю… – А если подумать? – Если хорошо подумать? – добавил от себя Зимагор. – Паяльник у меня новый, ни разу в деле не бывал, пора и опробовать. Брызгунов с ужасом посмотрел на Зимагора. – Было что-то… Правда, очень давно… Как раз тогда мне идея пришла секту организо-вать… Старичок мне один её подкинул. Бывший кардиолог… Не прямо, конечно, подкинул, но так… опосредовано. Мы с ним как-то разговорились о тайных учениях, и он оказался знатоком истории розенкрейцеров. – Это ещё кто? – Зимагор встрепенулся, но Лысый Гера сделал ему знак рукой, призы-вая к молчанию. – Значит, розенкрейцеры? – сказал Гера задумчиво. – Тайное Братство Розы и Креста, правильно? – Правильно… Но вряд ли этот старик имеет отношение к розенкрейцерам. Да я и вооб-ще в их существование не верю. – В существование Князя тьмы вы верите, а в розенкрейцеров – нет? Уникальный слу-чай! – Дайте мне его, Герасим Николаевич! – попросил Зимагор. – А то паяльник стынет! – Этот… старик… ещё сказал, что сейчас самое время для возрождения Ордена. Может, у него ничего и не получилось, но ведь проверить стоит? – Стoит, – согласился Лысый Гера. – Диктуй координаты. – Где он живёт, я не знаю, – быстро заговорил Брызгунов. – А зовут его… кажется… Максим… Даниилович… кажется… э-э-э… – Фамилию! – Э-э-э… странная у него такая фамилия… кажется, Грицай… – Как? Как? – Грицай. – Вы не ошиблись? – Кажется, нет. – Кажется, кажется… – раздражённо передразнил Зимагор; он чертовски устал и тоже давно понял, что с сатанистами вышла промашка. – Вот паяльник воткну, тогда тебе… – Перестань, Эдуард, – поморщился Лысый Гера, – надоело уже… Зимагор заткнулся. – Значит, Грицай Максим Даниилович? Розенкрейцер? – переспросил Лысый Гера. – Да… каже… да, это так. – Мы проверим, – пообещал Гера. – Мы это проверим. И смотрите, господин Брызгу-нов, если вы соврали или напутали, мы знаем, где вас искать. – Я не вру… и не путаю… – Отпустите его, – велел Лысый Гера. – И снимайте ребят. Мы возвращаемся в город. Сурок выскочил из "джипа", чтобы собрать команду. На это он потратил чуть больше пя-ти минут. В "джип" к Лысому Гере уселся ещё только Вовчик-Ёрш. Остальные боевики размес-тились во втором автомобиле. – В город и спать! – сказал Гера, закрывая глаза и поудобнее устраиваясь на диване. – Всем спать четыре часа! Розенкрейцерами займёмся утром! – Понял: всем спать четыре часа, – повторил распоряжение Зимагор и махнул рукой Сурку: трогай, мол. – Ну и как тебе это шоу? – поинтересовался Вовчик-Ёрш у Сурка, когда они отъехали километра на два от Лысой Горы. – А знаешь, Вовчик, – сказал Сурок небрежно, – мне даже понравилось. Вовчик-Ёрш как-то хотел прокомментировать реплику Сурка и уже ухмылялся, предвку-шая реакцию, но Зимагор так глянул на него, что охота острить у Вовчика мгновенно пропала. История розенкрейцеров города Ветрогорска не имеет прямого отношения к настоящему повествованию. Однако определённое влияние на развитие событий вокруг убийства крими-нальных авторитетов розенкрейцеры оказали, поэтому их историю придётся рассказать. К тому же, она весьма поучительна. Отсчёт свой история эта ведёт аж с тысяча девятьсот девяносто первого года. То есть к моменту, когда люди Лысого Геры вышли на отца-основателя Ордена, минуло целых пять лет с той памятной ночи за игрой в "преферанс", вариант – на четверых. Итак, тёплым июльским вечером четверо интеллигентов пенсионного возраста собрались расписать "пульку" и поговорить о жизни нашей такой-сякой. Для затравки договорились пройти пару кругов в принудительных распасах и поболтали о политике. Всеволод Андреевич выска-зался по поводу бездарных реформ, которые проводятся бездарными же реформаторами. Анатолий Сергеевич рассказал, как он ходил к депутату от Ветрогорска и лишний раз убедился, что с этими коммуняками каши не сваришь. Леонид Викторович пожаловался на то, что просто-ял вчера весь день в очереди за творогом, но творога ему так и не досталось. Максим Дании-лович поучаствовал в распространении слуха, что скоро введут талоны не только на водку-сахар-масло, но и на все остальные продукты питания. – Да, Михал Сергеич нас довёл, – подытожил Всеволод Андреевич. Смещать его по-ра. – Сместят. Может, через месяц и сместят, – легкомысленно обронил Леонид Викторо-вич, не зная, что делает совершенно точный политический прогноз. – Раздавай, – сказал ему Максим Даниилович. Леонид Викторович потасовал новенькую колоду, дал сдвинуть Анатолию Сергеевичу и раздал карты, сев таким образом на прикуп. – Так-так, – сказал Максим Даниилович, разглядывая, что ему досталось. – Эх, ребята, считайте, что вы уже в горе. – А канделябром? – вспомнил стандартную шутку преферансистов Всеволод Андрее-вич. – Вскрывайте первую, – потребовал Анатолий Сергеевич. – Сколько можно ждать? У меня нервы не железные. Леонид Викторович перевернул верхнюю из карт в прикупе. Выпал валет крестей. – Крести – дураки на месте! – пропел Всеволод Андреевич и накрыл валета кресто-вым королём: одно из правил "преферанса" гласит, что свои взятки при распасах нужно отби-рать в самом начале. Максим Даниилович подумал и выложил туза. Ему взятка и досталась. – Что у нас с наукой делается? – спросил он, сортируя свои карты по масти. – Что у нас с наукой? – Леонид Викторович усмехнулся невесело. Издыхает наука. Как "оборонку" гнать перестали, так и каюк. Надо сказать, что эти четверо, собравшиеся за одним столом, принадлежали к классу "народной" интеллигенции, пришедшей в институты и лаборатории от сохи и топки. Не имея серьёзных связей, карьеру в науке они не сделали и по той же причине оказались сметены на пенсию первой волной сокращений среди действующих научных кадров. Максим Даниилович работал врачом-кардиологом в городской поликлинике номер шесть и был вынужден уйти из неё сразу после того, как открылся кардиологический центр, и его ва-кансию сократили за ненадобностью. Леонид Викторович считался неплохим химиком-исследователем, но не смог в критический момент предъявить опубликованные работы: мало писал, мало печатался – долой! Всеволод Андреевич занимал должность мастера на заводе "Светлый путь" и потерял её сразу после консервации программы "Буран". Анатолий Сергее-вич занимался литературоведением, но журнал, штатным сотрудником которого он числился и от которого кормился, в новых экономических условиях быстро захирел и без особых мучений скончался. Поэтому все четверо не любили новую власть – может быть, и хотели бы любить, но не могли. А жестокая реальность всякий день укрепляла их в этой нелюбви. – Да, – мечтательно сказал Всеволод Андреевич. – Под оборонным заказом хорошо было жить. Как сейчас помню… Этим-то… новым нашим, видно, обороняться не от кого стало – вокруг сплошные друзья. – Это точно, – согласился Анатолий Сергеевич. – А вот так тебя! воскликнул он, сбрасывая очередную карту. – Паровозик тебе светит, Максим. – Я не о том, – сказал Максим Даниилович, словно и не замечая предупреждения. – Чистая наука развивается? Чистое знание? – Чистого знания не существует, – заявил Леонид Викторович. – И никогда не сущест-вовало. – А вот здесь ты не прав. Существует и существовало. Только в тайне оно содержится. – А, узнаю я их по голосам, – небрежно сказал Всеволод Андреевич. Опять про Братство будешь загибать? – Но вы меня так ни разу и не выслушали! – Максим Даниилович выглядел обиженным. – А тем не менее это очень серьёзная и многообещающая тема. – Ты сначала походи, а потом и рассказывай, – посоветовал ему Анатолий Сергеевич. Максим Даниилович походил. – Вы действительно будете меня слушать? – Отчего же и нет? – сказал Анатолий Сергеевич. – Игру только не задерживай. – Ну что ж, – Максим Даниилович заулыбался предвкушающе. – Прочту вам неболь-шую лекцию. Итак, в тысяча шестьсот двадцать втором году парижане обнаружили на стенах домов любопытное воззвание: "Мы, депутаты главной коллегии Братьев Розы и Креста, зримо и незримо пребываем в этом мире милостию Всевышнего, к которому обращается сердце Справедливых, чтобы избавить людей от пути ведущего к гибели"… Лекция продолжалась часа два, но уже через полчаса карты были забыты, а Максим Да-ниилович прохаживался по комнате и гости слушали его с полным вниманием. Он рассказал им о четырёх теориях, совершенно по разному трактующих историю розенкрейцеров. Рассказал о таинственном основателе Братства, скрывшемся под инициалами C.R.C., и о его легендарной усыпальнице. Изложил различные версии современных исследователей, трудами которых удалось увязать Братство с такими знаменитыми людьми как Фрэнсис Бэкон, Гёте, Сен-Жермен, Калиостро, Парацельс. Ну и конечно, затронул главное – манифест "Признание Братства Розы и Креста учёной Европе", где излагались основные доктрины розенкрейцеров. По окончании лекции гости набросились на Максима Данииловича с вопросами. – Философия розенкрейцеров опирается на научное знание? – спросил Леонид Викто-рович. – Это так? Я не ослышался? – Абсолютно точно, – отвечал Максим Даниилович. – В "Признании" так и сказано. Цитирую. "Секрет философии Розы и Креста основан на таком знании, которое является сум-мой и главой всех способностей, наук и искусств". – При чём же тогда здесь Философский Камень и Панацея? Это же антинаучно! – Братство розенкрейцеров располагает куда большим запасом знаний, чем даже со-временная наука. Вполне может оказаться, что и Философский Камень, и Панацея уже открыты ими и успешно применяются. Примеры этому есть. Так, королева Елизавета была дважды из-лечена от оспы одним из братьев. Граф Норфолк лечился у них от проказы. – Почему же они не раскроют свои тайны всему человечеству? – спросил Всеволод Ан-дреевич. – Потому что человечество ещё не готово к принятию этих знаний. Ну представь, если завтра тебе скажут, что открыт секрет бессмертия и вечной молодости, а? Тем не менее, члены Братства прикладывают колоссальные усилия для того, чтобы поднять человечество на более высокий уровень развития. – Кого принимают в Братство? – спросил Анатолий Сергеевич. – Снова обращусь к цитате. "Из-за великой глубины и совершенства нашего знания же-лающие понять таинства Братства Розы и Креста не могут приобрести эту мудрость непосред-ственно, но должны совершенствоваться в понимании и знании". Или вот ещё: "Более того, тот, кто примет это знание, станет мастером всех искусств и ремёсел; ни один секрет не будет ему недоступен; все хорошие работы прошлого, настоящего и будущего будут ему доступны. Весь мир предстанет как одна книга, а противоречия науки и теологии будут преодолены. При-соединяйся, о человечество! Потому что настало время, когда Бог предписал, чтобы наше Братство множилось, и мы с радостью выполняем это предписание. Двери мудрости сейчас открыты миру, но только тем, кто заработает эту привилегию, Братья сами представятся, пото-му что это знание запрещено открывать даже нашим собственным детям". Понимаете? Розен-крейцером может стать любой человек. И любой человек может получить доступ к тайнам Братства. Но это произойдёт лишь в том случае, если человек сам захочет пойти по дороге ис-тинного Знания. – Да, – сказал Леонид Викторович, – а не агитируешь ли ты нас, Максим, на создание ячейки Братства в этой конкретной однокомнатной квартире? – А почему, кстати, и не создать нам такую ячейку? – заступился за Максима Даниило-вича Всеволод Андреевич. – Всё какое-то развлечение. Анатолий Сергеевич тоже высказался с поддержкой этой идеи. И, празднуя победу, Мак-сим Даниилович продолжил лекцию. Так в Ветрогорске появилась ячейка Братства розенкрейцеров. На протяжении пяти лет новообращённые братья собирались у Максима Данииловича и с прилежанием изучали историю и философию розенкрейцеров, разбирали диаграммы и симво-лику, штудировали "Признание" и "Fama Fraternitatis". Анатолий Сергеевич даже начал выпус-кать рукописный "Бюллетень Братства Розы и Креста", в котором братья могли делится свои-ми открытиями на этом поприще. Для них это была игра. Игра увлекательная – почище "преферанса". К тому же, кто знает – вдруг настанет день и явится эмиссар Братства, чтобы пригласить всех четверых вкусить плодов великой мудрости. А вечная жизнь! Кто же не мечтает о вечной жизни? И никто из четверых не догадывался, что через пять с небольшим лет игра эта превра-тится в смертельное испытание для милейшего Максима Данииловича. Выяснить адрес одинокого пенсионера не составило большого труда. На квартиру к нему Лысый Гера поехал опять же в сопровождении всей своей команды. На случай решительных действий. Невыспавшиеся парни всю дорогу зевали. Обычный транспортный разговор в этот раз не склеился – ехали молча. Расстановкой сил командовал по-прежнему Зимагор. Вовчика и Сидора он отправил на площадку этажом выше, Костю и Борьку оставил на площадке этажом ниже. А сам позвонил в дверь. Звонить пришлось долго: раз, второй, третий, четвёртый… Наконец дверь приоткрылась. Над натянутой цепочкой появилось дряблое лицо: – Ну, кого принесло? Зимагор даже не стал прибегать к помощи своего просроченного удостоверения. Он с си-лой ударил ногой в дверь. Цепочка не удержала, и Зимагор с Сурком мгновенно оказались в прихожей. Сурок подхватил старика и зажал ему рот. – Тащи его в комнату, – распорядился Зимагор, а сам вышел на площадку. – Можете возвращаться к машинам, – сказал он бойцам, – и позовите сюда Геру. Клиент готов к упот-реблению. Гера явился через три минуты. Прошёл, брезгливо морща нос, в комнату, где Сурок уже распял несчастного Максима Данииловича прямо на столе. Старик потрясённо мотал головой и не мог вымолвить ни слова. Лысый Гера уселся в единственное, основательно продавленное кресло и посмотрел на Максима Данииловича. Выглядел тот жалко. Пола старого халата разъехались, открыв взору столь же потёртые жизнью "треники". Что-то не похож он на человека, который может быть при-частен к убийству авторитетов. Зимагор принёс свою сумку и отыскал табурет. – Вы можете говорить? – спросил Лысый Гера у Максима Данииловича. – Я буду кричать, – просипел тот. – Не советую, – сказал Гера. – Если вы будете кричать, мы найдём способ прекратить это. Ну и конечно, сделаем вам больно. – Деньги там, в тумбочке, в верхнем ящике… – Мы похожи на грабителей? – Гера удивился. – Вы ошибаетесь, дорогой Максим Да-ниилович. Мы не грабители. – Вам нужна… квартира? Только не убивайте меня. Я подпишу любой документ, только не убивайте. – Ваша квартира меня не интересует, – Гера тяжко вздохнул. – Меня интересует со-всем другое. Я знаю, дорогой Максим Даниилович, что вы являетесь членом Братства розен-крейцеров, – Грицай дёрнулся. – Да, я это знаю. Я бы хотел услышать от вас подробности деятельности этой организации на территории Ветрогорска. Максим Даниилович помолчал потрясённо, потом спросил: – Вы… вы… пришли от C.R.C.? – Это что, кличка такая? – Нет, нет, конечно же, нет, – забормотал Максим Даниилович, отводя взгляд. – Не может это быть так… Хотя… – Вы готовы поделиться со мной сведениями о деятельности розенкрейцеров? – Никогда! – гордо заявил Грицай, тряхнув копной седых сальных волос. – Поверьте, будет лучше, если вы всё расскажете, – продолжал увещевать старого ду-рака Лысый Гера. – Никогда! Ни под какими пытками я не выдам тайны Братства! Да он позирует! Нет, ну каков наглец – позировать в такой ситуации! Надо проучить. – Эдуард Борисович, займись, – распорядился Лысый Гера. – Ну наконец-то, – сказал Зимагор, осклабившись. – Испытаем новинку. Вячеслав, за-ткни ему пасть и снимай с него штаны! Сурок споро, словно всю жизнь только этим и занимался, заклеил рот Максима Даниило-вича скотчем. Потом распахнул полы халата, обнажив худые и бледные старческие ноги, и стал стягивать трикотажные треники вместе с трусами. Грицай в ужасе таращился на него. Лысый Гера отвернулся и как раз застал момент, когда Зимагор вытаскивал из своей сум-ки футляр с новеньким паяльником. – Ещё стерильный, – сообщил он Гере. – Скажи, Эдуард, – обратился к нему Лысый Гера, – а ты и на службе в КГБ эту штучку применял? – А как же без неё? – Зимагор улыбнулся плотоядно. – Без неё – никак. Он подошёл к столу и, не примеряясь особенно, вставил паяльник "горячим" концом Гри-цаю в задний проход. Потом поискал глазами розетку и размотал шнур. Максим Даниилович что-то замычал отчаянно. Лысый Гера посмотрел на него и сказал просто: – Но я же вас предупреждал, а вы так презрительно… – Начинать? – спросил Зимагор, стоя у розетки. – Начинай. Под непрекращающееся мычание Грицая Зимагор воткнул вилку в розетку. Сначала ни-чего не происходило, потом Максим Даниилович начал извиваться на столе. Он весь вспотел. Но к острому запаху пота быстро прибавился запах палёного мяса. Из обвисшего члена поли-лась струйка мочи. Паяльник зашипел. – Хватит! Прекратить! – крикнул Лысый Гера. Зимагор дёрнул за шнур и вытащил паяльник. Максим Даниилович обмяк и замолчал. – Сволочь, – сказал Зимагор. – Новый паяльник мне обоссал. – Всё-таки ты садист, Эдуард Борисович, – сказал Гера. – Сними с него пластырь. Зимагор повиновался. – Я расскажу! – застонал Максим Даниилович, едва с него сняли скотч. Я всё рас-скажу! Только уберите это! Уберите это! Обстоятельный допрос Грицая занял полчаса. И за эти полчаса Лысый Гера успел про-клясть и себя, и свою глупость, и всё на свете. Это надо же отпустить сатанистов и заняться поисками и допросом этого… этого старого сумасшедшего. За последние полчаса Лысый Гера узнал много нового о каббалистических диаграммах, об эзотерических доктринах и алхимических опытах, о манифесте "Fama Fraternitatis" и онто-логии Мира Элементов. Но ничего из этого не приблизило его к разгадке. "Снова пустой номер, – в отчаянии думал Лысый Гера. – Где теперь искать? Где? И что искать?" Непрекращающееся бормотание старика, выкладывающего одну бесполезную тайну за другой бесполезной тайной, вывело наконец Геру из себя, и он приказал: – Да заткните же вы его! Сурок с удовольствием выполнил приказ. Грицай продолжал что-то себе мычать из-под скотча. – Что будем делать? – спросил Гера, поворачиваясь к Зимагору. – Это снова пустыш-ка. – Может быть, он что-то знает о других тайных обществах? Или сектах? – Если бы знал, то уже сказал бы. Ничего он не знает. Да и откуда ему знать? Кто его в настоящий тайный Орден пустит? Грицай замычал пуще и громче прежнего, и тут у Лысого Геры ожил мобильный телефон. Дзинь-дзьнь. Зимагор посмотрел на Геру с таким выражением, будто у того без предупрежде-ния выросла вторая голова. Гера тоже вздрогнул, но особого удивления не выказал: деловому человеку могут позвонить и среди ночи. Гера вытащил телефон из кармана, нажал кнопку. – Алё, я слушаю. Кто это говорит?.. Ефим?.. Какой Ефим?.. А-а, Ефим! Здравствуй, Ефим. Чего это ты ночью?.. Гера замолчал, слушая ответ. Потом вдруг подобрался, выпрямился. Зимагор ждал, ловя каждое слово. – Да, это меня интересует… Чрезвычайно… Как ты говоришь? Секта? Мечи?.. У Зимагора глаза на лоб полезли. Он ожидал чего угодно, но не столь быстрого решения всех проблем. – Где?.. У тебя в Отрадном?.. Знаю, знаю… Окружили дом?.. Вооружены?.. А-а, только мальчишки… Ну, это не проблема!.. Что?.. Почему?.. Ага… Руководителя нет… Ты уверен?.. Па-роль и адрес?.. Хитро придумано… Конспираторы… А откуда ты это знаешь?.. Ага… Понимаю… Удивительный ты всё-таки человек, Ефим… Жаль, что мы враги… Скоро буду… Жди… Лысый Гера спрятал телефон и резво вскочил на ноги. – Кто это был? – спросил Зимагор настороженно. – Есть такой… Ефим Князев, – ответил Лысый Гера, глядя в пространство. – Все в От-радный! – объявил он. – Там, оказывается, наши сектанты окопались, там!.. |
||
|