"Рене Шатобриан. Ренэ " - читать интересную книгу автора

ты привел ко мне за руку Еву, вынутую из меня самого... Небесная красота, я
преклонился бы перед тобою, потом, приняв тебя в свои об'ятия, я бы стал
молить предвечного, чтобы он позволил мне отдать тебе остаток моей жизни!
Увы, я был один, один на земле! Тайное томление овладело всем моим
телом. Отвращение к жизни, знакомое мне с самого детства, возвратилось с
новой силой. Вскоре мое сердце перестало давать пищу моей мысли, и я замечал
свое существование только по чувству глубокой тоски.
Некоторое время я боролся со своим недугом, но с равнодушием и без
твердого намерения побороть его. Наконец, не находя средств против той
странной раны моего сердца, которой не было нигде и которая была повсюду, я
решил покинуть жизнь.
Жрецы всевышнего, слушающие меня, простите несчастного, которого небо
почти лишило рассудка. Я был полон благочестия, а рассуждал, как безбожник;
сердце мое любило бога, а ум не признавал его; мое поведение, мои речи, мои
чувства, мои мысли были лишь противоречиями, мраком, ложью. Но всегда ли
знает человек, чего он хочет? Всегда ли он уверен в том, что думает?
Все сразу ускользало от меня: дружба, мир, уединение. Я все испробовал,
и все оказалось для меня роковым. Отвергнутый обществом, покинутый Амели,
когда и одиночество покидало меня, что оставалось мне еще? Это была
последняя доска, на которой я надеялся спастись, и я чувствовал, что и она
погружается в пучину.
Решась избавиться от бремени жизни, я захотел вложить весь свой разум в
это бессмысленное дело. Ничто не торопило меня; я не назначал минуты отхода,
с тем чтобы понемногу вкушать последние минуты жизни и собрать все силы,
чтобы, по примеру одного древнего, чувствовать, как душа моя будет оставлять
меня.
Однако я счел необходимым сделать распоряжение относительно своего
имущества и вынужден был написать Амели. У меня вырвалось несколько жалоб
насчет того, что она забыла меня и, без сомнения, промелькнула нежность,
мало-по-малу овладевавшая моим сердцем. Но я все же думал, что хорошо скрыл
свою тайну, однако, сестра, привыкшая читать в тайниках моей души, ее легко
разгадала. Она была встревожена принужденностью моего письма и моими
расспросами о делах, которыми я никогда не занимался. Вместо ответа она
неожиданно приехала ко мне.
Чтобы хорошо почувствовать, как велика была впоследствии горечь моих
страданий и какова была моя первая радость при свидании с Амели, вы должны
знать, что она была единственным существом на свете, любимым мной, что все
мои чувства сосредоточивались на ней со всей сладостью воспоминаний детства.
Итак, я принял Амели в каком-то сердечном экстазе. Так давно уже я не
сталкивался ни с кем, кто бы понимал меня, кому бы я мог открыть свою душу.
Амели, бросаясь в мои об'ятия, сказала: "Неблагодарный, ты хочешь
умереть, когда у тебя есть сестра! У тебя подозрения насчет ее сердца. Не
об'ясняйся, не оправдывайся, я все знаю; я все поняла, точно была с тобою.
Разве можно обмануть меня, видевшую зарождение твоих первых чувств? Вот твой
несчастный характер, твое отвращение ко всему, твоя несправедливость!
Клянись сейчас, пока я сжимаю тебя в своих об'ятиях, клянись, что в
последний раз поддался своему безумию, дай мне клятву, что никогда не
покусишься на свою жизнь!"
Говоря это, Амели смотрела на меня с состраданием и нежностью и
покрывала мой лоб поцелуями, почти как мать или еще нежнее. Увы, сердце мое