"Валентин Шатилов. Филумана " - читать интересную книгу автора

- Это как же так? - не поверила я. - Ты ж у нас такая неприступная!
Никогда ни с кем. А его - сразу в объятия?
- Любовь, Наташенька, страшная штука, - потупясь почти как на
свадебной фотографии, сообщила мне мама. - Не знаю, как оно получилось.
Слышу - хрустит. Вижу - вылезает. Чумазый, красивый, эполеты на солнце
сияют золотом. Смотрит на меня снизу вверх. Взгляд такой - непередаваемый.
И удивление, и восхищение, и восторг. Может, он тем восторгался, что вылез
все-таки, но я - то на свой счет приняла. Подбежала помочь подняться,
отряхнуться и сама не заметила, как я уже в его объятиях и он меня целует.
А я - его...
- А теперь - стоп. Про жаркие поцелуи потом. Давай кинопленку назад
отмотаем. Что там было про появление в чащобе?
- Он вошел в терновник через калитку.
- Опа, новость! Что за калитка такая в середине куста?
- Точно была калитка. Я ж тебе говорю - лазила потом, во всем
удостоверилась. Обыкновенная деревенская калитка. Из горбыля. Старая очень,
вся трухлявая. И веревки, на которых она держалась на своем столбике, тоже
разлохмаченные, полуистлевшие. А ну на ветру, на непогоде простоять чуть не
сто лет! Странно, что она вообще еще держалась. Веня, твой папа, говорил,
что эту калитку еще его прадед поставил.
- Хорошо, калитка, - нетерпеливо прервала ее я. - А за калиткой-то
что?
- Ничего, - удивленно пожала плечами мама, - Терновник и терновник.
Мне ж туда ходу не было!
- Куда?! - простонала я. Своими путаными объяснениями она решила меня
просто доканать!
- В его мир, - как ни в чем не бывало развела руками мама. - Я ведь
туда за ним пройти не могла. Он звал. Он надеялся. Я послушно полезла
вперед, за калитку, в этот бурелом. Только расцарапалась вся. А он... Он
расстроился. Сказал: я сейчас. Полез через эту чертову калитку - и как в
воздухе растворился. Исчез. Даже не попрощались. И сколько я ни ждала -
больше не вернулся. Погиб. Не знаю как, но был бы жив - вернулся бы
обязательно! Потому что я ему жена, и вообще. Любил он меня. И я его
любила. И он погиб там, в своем мире. И мы даже не попрощались.
Мама плакала, уткнувшись в вафельное кухонное полотенце. Я сидела
обескураженная.
- Как же так получается? Вылез - залез. В промежутке объятия и
поцелуи. А фотографии откуда?
- Глупая ты, - улыбнулась мама сквозь слезы. - Между "вылез" и "залез"
почти месяц прошел. Главный месяц моей жизни. Он очень хотел, чтобы все
официально было. Он вообще очень по особенному относился к взаимоотношению
между нашими мирами. Сам был чем-то вроде великого посольства. Потому и
торжественно-церемониальный княжеский мундир надел, когда к нам выходить
собрался. И наши отношения воспринимал очень серьезно. Хотел, чтобы они
были оформлены как надо. Но в ЗАГС мы не могли пойти - у него же нашего
паспорта не было. А в церкви обвенчаться удалось. И он сказал, что этого
будет достаточно, - в их мире почти такие же церкви и почти такие же
службы, так что брак будет считаться официальным. Княгиней меня называл.
- А я тогда получаюсь княжной, - скептически хмыкнула я.
- Вот видишь, какая невероятная история. - Мама промокала заплаканное