"Валентин Шатилов. Филумана " - читать интересную книгу автора

коробками шоколадных конфет, предназначенных для поддержания разговора в
нужном направлении. Но, несмотря на коробки, общение с кадровыми девицами у
меня все равно не заладилось.
Поначалу мне показалось, что они этими конфетами уже просто объелись и
только поэтому пинают меня от стола к столу. Потом я заподозрила, что они
действительно ничего не знают про моего отца - капитана дальнего плавания.
Тогда я устроила истерику и потребовала поднять архив пароходства.
Сумка с оставшимися коробками конфет валялась у моих ног, в пыльной
комнатушке архива раздраженная девица в нелепом брючном костюмчике в рыжую
клетку ковырялась в разлохмаченных грязно-коричневых папках, которые она
брезгливо вытаскивала то с одного, то с другого деревянного стеллажа, а я с
некоторым даже отстраненным интересом ощущала, что проваливаюсь в бездну
еще более глубокую, чем финансовая. Потому что ни среди офицерского
состава, ни даже среди матросов нет и никогда не было человека, чье ФИО
совпадало бы с отцовским.
А был ли он вообще? Вот какая страшная мысль поразила меня.
Обессилев, я присела на грязную ступеньку архивной стремянки, ничуть
не беспокоясь за сохранность своей единственной парадно-выходной юбки, и
задалась вопросом: кем был человек на фотографиях, хранимых в семейном
альбоме?
К концу поисков, когда девица высокомерно продемонстрировала мне
содержимое последней папки, проект ответа на этот вопрос уже имелся.
Я вежливо (насколько могла в тот тяжелый момент) поблагодарила
девицу - та от удивления даже приоткрыла рот, видимо, ожидала от меня
очередной истерики, а вовсе не благодарности, - не забыла подобрать с пола
сумку и вышла, аккуратно прикрыв дверь.
Ответ в общих чертах виделся такой: под неким кустом произошло некое
действо, в результате которого через положенные девять месяцев появилась я
собственной персоной. Тот подлец, как и положено подлецу, смылся гораздо
раньше. Вероятнее всего, еще за девять месяцев до моего рождения, сразу
после вышеуказанного действа.
Мама, как и всякий библиотечный работник, прочла много книг и знала,
что рано или поздно дети задаются вопросом: "А где же мой папочка?" -
поэтому решила легализовать приплод хотя бы в его собственных глазах. Для
этого был приглашен некий субъект мужского пола, который попозировал перед
объективом фотоаппарата и отправился дальше по своим делам. Скорее всего,
дела эти не имели отношения к нашему городу, и субъект отправился
достаточно далеко, чтобы быть объявленным для меня умершим без опасности
разоблачения. Почему был выбран образ капитана дальнего плавания - это не
важно. Важно, что я была дурой, поверившей костюмированному представлению.
В настоящее время - злобной дурой. Мужики от меня так и шарахались,
несмотря на приятный солнечный денек и располагающий к неге шум прибрежной
волны.
Я вынеслась на набережную, сама того не заметив. Не здесь ли снимались
исторические кадры с офицером в мундире?
Чтоб как-то унять колотящее меня бешенство, я достала одну из
неврученных коробок, остервенело сорвала целлофановую обертку.
Коробка распахнулась как по волшебству, и коричневые кадушечки конфет
посыпались на асфальт. Веселый голос довольного собой самца игриво произнес
за моей спиной: