"Валентин Шатилов. Филумана " - читать интересную книгу автора

- Батюшка говорит, что почитать нельзя, что это тоже грех. Но как ее
не почитать - сами рассудите: в лес идешь - что-то оставь лесовикам, а то
не выйдешь, заплутаешь на самом, кажись, знакомом месте. В хлев идешь -
опять-таки, чтоб лошадь копытом не ударила, у коровы молоко не пропало. По
воду идешь - ну это я вам про Мыколу говорила... Вам-то, господам, оно без
надобности, а на слободе без того, чтоб нечисть не задобрить, никак
нельзя...
Мне захотелось отвлечь ее от тягостных воспоминаний.
- А братья-сестры есть у тебя?
- Были, но померли во младенчестве. Одна сеструха осталась, старшая,
Нюшка. Она уж замуж-то выскочила. Так хотела скорее! А молодой муж ей и не
подарил ничего на свадьбе. И не знаю теперь... Детишек пока все нет и нет,
а не будет - бросит он ее, точно бросит! К батюшке пойдет, пожалуется, что
она бесплодная, а еще и неизвестно, кто бесплодный-то...
Стук в дверь прервал невеселые рассуждения Лизаветы.
Она подскочила, чуть приоткрыла ее и, высунув голову в образовавшуюся
щель, грозно спросила:
- Чего надо?
- К княжне. От господина лыцара Георга! - веско ответили с той
стороны, и я узнала голос Корнея.
Лизавета вытянула голову из щели, вопросительно глянула на меня:
- Можно пускать?
Я кивнула, подумав при этом: "А что, я разве вправе не пустить?"
В широко распахнутую дверь гордо прошествовал посланец господина
лыцара.
Я улыбнулась. Корнея было не узнать: куда только поде-валась тяжелая
кожаная накидка, некрашеная холщовая рубаха с такими же штанами?! Теперь на
нем было нечто вроде камзола малинового сукна. Из специальных разрезов на
рукавах - от локтей до манжет - стянутых щегольской шнуровкой, выглядывала
сорочка с кружевами. Малиновые же, узкие, почти в обтяжку, штаны были
заправлены в черные, явно только что начишенные, кожаные сапоги. На голове
нечто вроде лихо заломленного берета черного бархата. Ансамбль довершал
матово отблескивающий желтый шейный платок. Если б я знала наверняка, что в
этом мире водится тутовый шелкопряд, то сказала бы, что платок был
шелковый.
На Лизавету роскошь наряда Корнея тоже произвела впечатление.
- Корней - ты? - ахнула она. И, чтобы убедиться в реальности всей этой
неземной красоты, даже украдкой пощупала край камзола - не удержалась.
Но на посланца самого господина лыцара ее восхищение не произвело
никакого впечатления. Он промаршировал ко мне, склонил голову в
приветственном кивке и протянул плотный коричневый конверт с золотыми
вензелями: - От господина лыцара Георга княжне Наталье торжественное
приглашение на обряд обручения! - громогласно провозгласил он.
- Спасибо, Корней! - вздохнула я.
Он смущенно моргнул, на мгновение выйдя из такой важной роли
лыцарового порученца. Я сообразила, что допустила оплошность, - слуг не
принято благодарить.
- Что передать господину лыцару Георгу от княжны Натальи? - вновь
грянул Корней.
- Приду, куда ж мне деваться, - развела я руками.