"Дмитрий Шашурин. Самородок, люди и лошади (Авт.сб. "Печорный день")" - читать интересную книгу автора

Ахмета. Снова неудача - у общества хватало разговоров о вчерашнем граде,
который разбил несколько окон, к одним влетел в открытую форточку,
шлепнулся в чернильницу, прокатился по столу и растаял на скатерти.
Вспоминали слышанное, прочитанное, и не только о граде - о лавинах,
снегопадах, дошли до метеоритов, словом, перебрали все падающее, и,
конечно, Петины попытки вставить свою историю о взлете отбрасывались
автоматически. Потом Петр Викторович прикидывал, окажись Петя мудрее, он
мог дотерпеть, когда исчерпается падающее, перевести разговор на лежащее -
те же метеориты, клады, глядишь, и выслушали бы про взлет-раскупоривание,
и неизвестно, как пошло бы тогда дальше, по крайней мере, не сложилось бы
у него, Петра Викторовича, комплекса насчет фабулы. Но, может, и не
удалось бы, окажись Петя мудрее хоть в сто раз, вскоре явился сухорукий
Жорка и потряс ребят своим сообщением, что его возили к врачу и тот взялся
рассушить ему руку и уже начал. Все слушали только Жорку, а он так
разошелся и осмелел, что по дороге до ночного то и дело пускал своего
нутреца рысью, а на обратном пути без всякого стеснения спустил штаны и
показал, какие у него ссадины, ребята тоже показали свои ссадины, самые
внушительные ссадины оказались у Пети, и он чуть не стал равным по
геройству самому Жорке. Но Петя поторопился - снова пустился рассказывать
о самородке, его опять не захотели слушать и высмеяли, связав самородок со
ссадинами, обидно и неприлично, и превратили бы в прозвище, заикнись он о
нем еще раз.
Оставался Ахмет. Он слушал как будто сочувственно, и Петя радовался,
что наконец нашел слушателя, который все поймет и объяснит и уж не скажет,
что это была лягушка. Ахмет не сказал - лягушка, Ахмет сказал - ласточка и
сплюнул своим знаменитым тонким и длинным плевком, которому ребята
завидовали еще больше, чем кривым ногам.
Школьные приятели в Москве не говорили - ласточка или лягушка, они
допускали самородок и самораскупоривание, но спрашивали: ну и что? а
дальше? Так выявился недостаток фабулы, и Петя в конце концов замолчал.
Даже, допустим, он натолкнулся на месторождение антигравитационного
вещества, а дальше? Все имеет свое "а дальше?", которое складывается
постепенно в историю. Это уже мысли Петра Викторовича, и он с тех пор
много уже повидал этих "а дальше". Всякой фабулы, в том числе и связанной,
хотя многим может показаться, что и связанной для Петра Викторовича с
самородком, начиная от конюшни. Стоит только подождать, и с течением
времени выплывает и продолжение.
Вот, например, как продолжилась и кончилась история жеребца - не
жеребца, нутреца - задумал он поозорничать в своей всегдашней манере,
сделал вид, что испугался, шарахнулся, да в сторону слепого глаза, и ногой
угодил в яму, переломил ногу, забился, опрокинул дрожки с седоками.
Прискакал Ахмет с конюшни, прирезал жеребца, а тушу его выкупил на мясо
себе, родне и знакомым, однако. Из седоков пострадала лишь дочка главного
инженера - та, которая так привлекала внимание Пети, у нее получилось
сотрясение мозга. Зато из больницы она вышла преображенной.
Здесь можно ответить, если кого-нибудь заинтересует, и на вопрос: ну и
что? А то - дочка главного инженера стала такой красоткой, что парни в
городе на Томи замирали на танцплощадке чуть не каждый вечер, когда она
там появлялась, а в цирке, куда она ходила, кроме танцплощадки, в нее
повлюблялось несколько гимнастов и борцов, один из которых и увез ее. Все