"Дмитрий Шашурин. Сорочий глаз (Повесть, фантастика)" - читать интересную книгу автора

Не тут-то было, я вовремя встрепенулся и переиграл и гипноз и судьбу
- вышел из вагона на следующей остановке, прошел кустами до конца
платформы, пересек линию и в кассе на противоположной платформе взял билет
до Конечной. Теперь оставалось лишь несколько минут до шестнадцатичасовой
электрички с лупоглазой Иркой. И не остался торчать на платформе, нырнул
снова в кусты. Уж на этот раз мы не наследили с Жорой. А теперь в кустах
пора было мне с ним расставаться, как я к нему ни привык, как ни вжился в
его образ. Хватит. Жора исчез навсегда, я остался наедине с самим собой.
молодым и непривычным. В новом теле - старый дух. Только бы знать, сколько
у меня в запасе доаврального времени: сегодня объявят тревогу или завтра?
У меня уже тогда возникло впечатление, что в моей грудной клетке, где-то
около сердца, пустили часы. Идут они пока равнодушно, еле слышно: так-так,
тик-тик, но и с угрозой.
К Иванычу-Догадычу-Ирисовичу все ездили в четвертом вагоне, который
останавливался как раз у схода с платформы, там же начиналась тропинка к
садовым участкам. Не обнаружу Ирку в четвертом вагоне, пройду в хвостовой,
и наверняка она окажется где-нибудь там или я увижу ее на тропинке, когда
буду уезжать в хвостовом вагоне. Но никаких сложных розысков не
потребовалось - Ирка была там, где и надлежало ей быть, в четвертом
вагоне. Сидела на третьей скамейке от дверей, лупила глазищи в окно, а над
головой у нее висела знакомая дырчатая сумка со знакомым термосом. Наша
семейная сумка с нашим семейным термосом и газетными свертками - передача
для меня.
Значит, передышки не будет, значит, с первых же дочкиных слов
Жасминыча хватит догадка, и он начнет действовать. Как? Телефона на
участке нет, машины, мотоцикла - тоже. Теперь вычислим затраты времени
противной стороны: Ирке пешком до участка двадцать минут, на разговор с
прояснением, осенением, догадыванием - три, на спешные сборы с
переобуванием - семь и с поспехом до платформы - еще пятнадцать. И сразу
же может начаться аврал. Сорок пять минут до тревоги. Сорок пять минут на
заметание следов.
Сорок пять минут. Из них семнадцать на электричке до Конечной. Раньше
слезать - слишком большой риск: никакого транспорта, а пешком скоро не
скроешься. Остается двадцать восемь минут. Часы около сердца заработали,
как по наковальне: гук-гук, бах-бах! Двадцать восемь минут, чтобы,
во-первых, сменить одежду, во-вторых... И неизвестно, что во-вторых.
Конечно, бежать, скрываться, чтобы о н и не нашли меня ни за что! Видал,
уже Они с большой буквы. Я же - Дичь, Они - охотники. Мое дело - бежать,
хорониться, их - распутывать следы и за шкирку: стой! Что там у них сейчас
делается, что будет делаться дальше, я узнаю, если попадусь, а нет, так
ничего и никогда - отрезана прошлая жизнь. Попал я в Переделку. Ну а,
допустим, не бегать, пойти и начистоту как есть. Где доказательства? Кто
поверит, неделю назад я сам бы не поверил хоть кому. Я же сейчас всем
никто. Где тот мудрец-долготерпец, чтобы вникать всерьез?
Нету у меня другого выхода, как бежать по воровскому способу. Ничего
для меня нет противней, как делать что-либо не по-настоящему, а
шаляй-валяй, на соплях. Если взялся, сделаю со знаком качества. Взялся
бежать, скрываться - так, чтобы убежать и скрыться. А вот когда найду
ягоды, тогда любого заставлю допереть до истины.
Конечная. Еще двадцать восемь минут. Гук-гук! Спокойно.