"Александр Шаров. После перезаписи" - читать интересную книгу автора

- Но это же щука, Григорий Соломонович, дорогой! Щука, а не корова, и не
человек...

Словно не слыша или не принимая ее утешений. Люстиков сказал:

- Если старина Булл неправ, вся работа бессмысленна.

Про себя он подумал: "Вероятно, у Гитлера фонограмм звучала бы схоже: "Я
хочу убить...", "Я хочу сжечь... ", "Я хочу убить..." И у всей лагерной
фашистской сволочи тоже: "Я хочу жрать и хочу травить людей собаками... ",
"Жрать и травить людей..."

- Зачем делать слышимой спрятанную подлость, ее и так хватает! - словно
советуясь с самим собой, проговорил Люстиков. Оленька молчала.

- Я хочу съесть карася... Яхочусъестькарася...

Резким поворотом диска управления Люстиков повернул локатор. Щуп
мыслеснимателя выскочил из извилины как лемех из борозды.

- Я хочу съесть кара... - Репродуктор замолк на середине слова.

Извилина погасла, и поверхность щучьего мозга сделалась однообразно серой.
Люстиков чувствовал, почти видел, как локатор ищет в этой тьме. Еще секунда, и
темно-красным светом загорелась другая извилина.

- Включаем мыслесниматель, - скомандовал Люстиков и, помолчав, добавил: -
Смотрите, какое красивое багровое свечение. Лешка Крушанин сосчитал, что более
длинные волны соответствуют отдаленной по времени информации. Не очень-то я
верю самодовольным теоретикам, но если Лешка прав, мы вступим в область
щучьего детства и щучьих мечтаний.

Мыслесниматель вошел в извилину.

- Включаем... громкоговоритель, - не сразу, с внутренним колебанием,
сказал Люстиков.

- Есть, включить громкоговоритель.

Раздались треск, шипенье, и, словно чем-то острым разрезая звуковой фон,
послышался тонкий голос, почти писк:

- Я вырасту и съем карася... И съем карася... Исъем-карася... Исъемкарася.

Темп все убыстрялся. Громкоговоритель словно задыхался. Короткая пауза, и
еще громче зазвучало:

- Я вырос и съел карася... Исъелкарася... Исъел-кара...