"Александр Шаров. Загадка рукописи N 2 700" - читать интересную книгу автора

тропинка.

Иван Иванович, лишь только я открыл дверь, бросился в дальний угол и
мгновенно вернулся с увесистым деревянным предметом, который и протянул мне.

- Вот, - сказал он взволнованно. - Вот она.

- Так это же... гм... Это же ножка стола, - вынужден был я сказать, взяв
предмет и поднося его ближе к глазам.

Несомненно, как мне тогда показалось, это была просто ножка стола,
старого, очень массивного.

Пахло от нее деревянной трухой.

Ошибка, которую я заранее признаю, заключалась в коварном слове просто.

- Да что вы... Да как вы можете, - с отчаянием в голосе вскричал Иван
Иванович.

Он хватался руками то за грудь, то за облезлую раму картины, за примус, за
свисающую с потолка венецианскую люстру, за небольшой колокол, который начал
быстро и торжественно звонить медно-серебряным голосом. Все движения старика
выражали смятение и обиду.

Потом он приоткрыл дверь, резко повернулся ко мне и замер.

Был уже вечер. Косой луч закатного света охватил ножку стола как бы
красным пламенем.

- Но это же рукопись, - отчаянно, но совсем тихо бормотал Иван Иванович...
- Жемчужина для вашей коллекции... По сравнению с этим все бесценное,
накопленное вами, - гниль! Поверьте чутью антиквара: оно не обманывает.

У Ивана Ивановича действительно редкое чутье к предметам старинным,
заключающим секрет. "Чувство тайны", - сказал бы я.

Ножка стола притягивала луч. Будто луч этот ворвался в пыльное помещение,
чуждое свету, как пылкий любовник в каморку, где затворена его милая, чтобы
свидеться с нею.

На свету предмет заискрился.

Показалось, что искры - воображаемые, результат гипнотического воздействия
голоса старика. Потом, когда я убедился в их реальности, на ум пришло
прозаическое объяснение: дерево источено жучком. Неприятный запах трухи
подтверждал догадку.

В догадке этой, как показало дальнейшее, и заключалась сторона истины, но
лишь одна грань из множества.