"А.Шаров. Кукушонок, принц с нашего двора" - читать интересную книгу автора

комнате царских драгоценностей рядом с алмазом в тысячу каратов и Драконом
с двадцатью головами, побежденным царем Колдуном и хранящимся в банке со
спиртом. А ты будешь отпущен подобру-поздорову, и царь Колдун выполнит
любые твои три желания!"
Карлик свернул пергамент. Едва он замолк, снова раздался грозный голос
царя Колдуна:
- Слушай вопрос и отвечай: какая она, нашего Колдунского Величества
колдунская дочка, которую - так и быть, открою тебе великую тайну - во всем
нашем Золотом царстве зовут Уродина? Отвечай, рыцарь Невидимка, раз уж тебе
надоела собственная голова.
Едва царь Колдун вымолвил это, сам собой раздернулся голубой занавес, и
Сашка увидел трон, поменьше царского, и на нем колдунскую дочку!


НЕ ПРАВДА И НЕ ЛОЖЬ, ТАК ЧТО Ж?

Ах, Сашка был веснушчатым и зимой и летом, очень веснушчатым - недаром
принцесса Таня прозвала его Кукушонком, - но у колдунской дочки веснушек
было в сто раз больше, всяких: светлых и почти черных, крошечных, как
крупинки пшена, и больших, как медные монеты.
Она была ужасно веснушчатая. И едва Сашка увидел ее, он пожалел девочку
так сильно, что забыл о грозном царе Колдуне и вообще обо всем, и сказал
тихо, только ей, первое слово, пришедшее на ум:
- Милая!..
Черные птицы ворвались во дворец и закаркали:
- Карр! Карр! Карр! Уродина! Уродина! Уродина! Карр! Карр! Карр! Ложь!
Ложь! Ложь!
Но девочка будто не слышала страшного карканья.
- "Милая", - повторила она слово, которого никогда в жизни никто ей не
говорил. Ведь как только она родилась и царь Колдун увидел дочку, он
сказал: "Уродина!" - и повелел изгнать царицу за то, что она родила ему
безобразную дочь.
С тех пор вслед за царем Колдуном ее называли Уродиной и Первый Министр,
и Лейб-медик, и царские воины, и царские слуги; даже Кормилица, жалевшая
девочку, называла ее так, боясь прогневать царя.
Теперь первый раз в жизни она услышала: "Милая!"
- Карр! Карр! Карр! Ложь! Ложь! Ложь! - пронзительно кричали вороньими
голосами черные коршуны, но ни Сашка, ни царевна не слышали их.
Царевна тихо, словно про себя, еще раз повторила это слово. И просияла,
как солнце. Как только она улыбнулась, черные коршуны перестали каркать и
один за другим вылетели в окно.
- Веснушка, веснушка, с носа слезай, в мешок полезай! - не теряя
времени, прошептал Сашка.
Веснушки, одна за другой, стали исчезать не только с носа, но и со щек,
со лба, с подбородка царевны и золотой дорожкой полетели туда, где стоял
Сашка с солдатским мешком за плечами.
А сияющее лицо царевны становилось все прекраснее.
В окно дворца влетели белые птицы: самой первой та, с синими крыльями,
как у зимородка, за ней белые чайки и белые лебеди. И лебеди-трубачи
протрубили: