"Сергей Шаргунов. Чародей" - читать интересную книгу автора

- Нет телевизора. Я без телевизора. Надо купить телевизор.
- Молоденький он у нас еще, - рассуждала старуха. - Но больно
симпатичный. Как призовой бычок на ярмарке. Трудно ему, надо ему всем
народом помогать... И вам, таджикам, надо ему помогать.
Ваня садился в глухую блестящую машину, исполнительно мрачнел водила.
Дворник улыбался всему свету белыми, как наркотик, зубами. Ваня хлопнул
дверцей, и все померкло. И поехали, а кашель карабкался изнутри, царапался,
выворачивая горло наизнанку.
Президент приветливо шел по залу. Легко, как пушинка, - так бывает во
сне, - отворилась пудовая резная дверь. И возник короткий и пухлый, похожий
на большой "во"-палец, человек в синем костюме. Приветливая походка
стремительно несла его по дорожке, на ходу он помахивал правой рукой.
Двенадцать избранных дочерей и сынов страны смотрели на это приближение
первого лица с напряженным обожанием. Они жаждали встречи и трепетали от
предвкушения. В грешных нежных мягких местах, вроде содержимого их черепных
коробок, они были растерянно-безрадостны. Сколько у него денег? А сколько
яхт? Небось, ему скучно с нами? Он бы предпочел другие зрелища? Правда, у
него счет в десять миллиардов? А правда, что он любит смотреть, как юные
девочки дерутся в грязи, и разоблачивший эту тайну журналист был найден
мертвым в луже у своего подъезда? "Мы не верим тебе", - плескалось живой
водицей на донцах взглядов, встречавших этого человека, а дальше нарастали
пласты фальшивого интереса, все тяжелее и непрозрачнее. Корысть, тщеславие,
страсть к начальству, боязнь остаться лохом, пока другой урвет, притворный
патриотизм - на приближавшуюся фигуру смотрели масляно и выпучено.
Писательница, нарядная скользкая книжка, с новенькой закладкой
Госпремии и настороженными умными очками, похожими на ее инициалы О и С.
Учитель, сухой и миниатюрный, весь, от кудряшек до ногтей, в желтом табачном
налете, взгляд нервно и ярко трепещет, как огонек зажигалки. Крупный
священник с медными глазами, которые тяжело ходят из стороны в сторону, как
язык колокола на веревке у пономаря. Врач, чьи глаза жадно блестят, как
скальпель, изготовленный к операции. Компьютерщик: его зеленый взгляд
ядовито мерцает оконцами соединения с интернетом. Генерал: глаза крепко
раскрыты и не мигают, встали на вытяжку, ресницы торчат в ряд, как строй на
плацу. Спортсмен, бегун мирового класса: глаза натужны, замерли на старте,
сейчас бросятся стремглав, выскочив из орбит. Инвалид в коляске, сам со
стальными глазами-колесами, которые исступленно прокручиваются в непролазном
бездорожье: хворые темные круги вокруг глаз, как резиновые шины. Старый
заслуженный космонавт: в его глазах невесомость похмелья. Аграрий: замерли в
предчувствии жатвы светлые нежные стебли льна, переходя в бесцветные низкие
облака бровей. Ткачиха: в ее блудных глазищах - серые жесткие волокна уже
убитого льна...
А это Ваня. В глазах у него подавленный кашель дребезжит, как мухи о
стекло.
За что ему этот кашель?
Он поджимал губы и всматривался навстречу президенту, скованный
опасением, что кашель, как лай правды, вырвется и забрызжет из глотки.
Глава государства остановился среди красной дорожки и улыбнулся нижними
зубами, оттянув челюсть. Его обдали десятки вспышек. От фото и видеокамер
было жарко. По сценарию он сейчас обратится с недолгим спичем и затем
подойдет к двенадцати, ждущим его на белом мраморе пола по краям дорожки.