"Иван Петрович Шамякин. Сердце на ладони" - читать интересную книгу автора

- А потом - в кусты? - саркастически сощурил маленькие глазки Шикович.
Ярош вздохнул полной грудью и подошел к нему.
- Не будь, Кирилл, как говорит моя Наташка, "умным назад". Я вот что
тебе скажу. - Он взялся рукой за открытую дверь. - Если этот запал у тебя не
на один день, если ты серьезно хочешь заняться нашим подпольем. - вот тебе
моя рука. - Шикович пожал протянутую руку. - А если ты позвал Гукана, чтобы
потрепать старому человеку нервы, я в такой игре не участник. Несмотря на
его книгу, я уважаю Гукана. Человек воевал хорошо и поработал - дай бог
каждому. Иди пиши свою статью. - Ярош шутливо толкнул друга в комнату,

2

Гукан к обеду не приехал.
Кирилл, шумный с утра, веселый и добрый, после того как кончил статью,
начал хмуриться и злиться. Нарочно сообщил жене, что к обеду должен быть
председатель исполкома. Валентина Андреевна всегда тонко улавливала
настроение мужа и потому ни словом не упрекнула его.
- Пожалуйста. Обед у нас с Галей сегодня воскресный. Подождем.
Кирилл посмотрел на часы. Ему хотелось есть, может быть, потому он и
злился. Пошел к Ярошу, который лежал у ручья под дубом и читал английский
журнал.
- Вот свинья.
- Кто? - Ярошу почему-то стало смешно, и он прикрыл рукой улыбку.
- Когда я был ему нужен, он находил меня, где бы я ни был. Я специально
просил в газете командировки в самые далекие углы. Гукан отзывал назад и еще
попрекал, что у меня нет партийной совести. "Это книжка не моя. Это
партийное поручение. И мне и тебе". Вот как!
- Юпитер, ты сердишься... Наберись терпения и как добрый хозяин прости.
Мало ли что могло задержать человека,
- Есть хочу.
- Тебе полезно поголодать.
Кирилл лег на спину, подложил руки под голову. Долго вглядывался в
листву дуба. В ее гуще носились, сбивая сухие веточки, какие-то пичуги, но
он никак не мог разглядеть их и с грустью подумал, что слабеет зрение.
Незаметно подходит старость. Хотелось пофилософствовать на эту тему. Но Ярош
углубился в чтение. Кирилл посмотрел на товарища и не решился мешать. В нем
жило уважение к людям, читающим на иностранных языках. Уважение и зависть.
Он жалел, что был лентяем и не изучил ни одного языка. Правда, тут же
находил оправдание: его поколению было не до того. А Ярош разве не его
поколение?
Ярош как-то сказал, что не поздно восполнить этот пробел и сейчас. Не
поздно? Черта с два! Некогда почитать на родном языке, не только что изучать
чужой,
А небо... небо какое сегодня! Ясное, оно ни минуты не остается одним и
тем же, в нем тысячи оттенков. И оттенки эти меняются на глазах. И
тучки-овчинки все разные - по форме, по контурам. Та, что плывет над
лесничеством, похожа на... На что? На прическу Эллы, машинистки редакции,
Кирилл грустно улыбнулся: не больно богатое сравнение. Всегда мучается, пока
подберет меткое, свежее. Он винит в этом газету, она засушила. Даже небом
долго любоваться он не может - устает. Натура его жаждет деятельности..