"Вячеслав Шалыгин. Найти героя (Сб. Восход Водолея) " - читать интересную книгу автора

тянуло. Да и в кредит ему уже давно никто не наливал. Даже антифриза. Хотя
шутили на эту тему постоянно. Наверное, это и на самом деле было смешно, но
Федора подначки не волновали. "Тебе антифриза или тормозной жидкости?" -
блистал остроумием бармен. "Коктейль!" - поддерживал его кто-нибудь из
завсегдатаев. "Федор, в чем смысл жизни?" - кричал кто-то еще, обычно из
темного угла. И при этом никто ничем не угощал. Федор выжидал некоторое
время, затем пожимал плечами и уходил. В другой бар или просто гулять по
сектору. По его подземной части, разумеется. Наверху в последний раз он
появлялся года два назад. Разыгравшийся тогда приступ агорафобии едва его
не убил. Это ужасное бесконечное небо, этот жуткий ветер и обжигающий,
перенасыщенный кислородом воздух... Ничего страшнее с Федором не случалось
никогда в жизни. Теперь, 'конечно, дело другое. Когда тебе на все плевать,
никаких боязней быть не может. Ни открытого, ни замкнутого пространства
человек без эмоций не боится. Однако проверить эту теорию было невозможно.
Ведь зачем подниматься наверх, если тебе по барабану, что там происходит,
да и есть ли там что-нибудь, в принципе?
- Федя, к девяти возвращайся, ужинать будем! - донеслось из
приоткрывшейся за спиной двери. Голос Люськи звучал почти ласково. Так
происходило всегда, стоило Федору шагнуть за порог. Почему - он не понимал.
Может, она боялась, что в один прекрасный день Федор не вернется? Или не
хотела показывать соседям, что ее семейная жизнь идет "не как у людей"?
"Ханжество, глупость, лицемерие и лень в одном флаконе".
Если б не было настолько неинтересно, скучно и противно, Федор
обязательно поразмышлял бы, есть ли смысл в существовании таких особей, как
Люська, и таких социальных ячеек, как их семья. Но было как раз скучно и
неприятно.
"Ну и наплевать". Федор почесал бедро ближе к ягодице и пошагал в
сторону площади. Ходить тоже было неинтересно, но, как и увернуться от
кастрюли, необходимо. Нет, Федор не надеялся увидеть на площади что-то
новое, захватывающее и невероятное. В сказки он не верил с пяти лет. Просто
организм требовал движения. А бессознательные желания были для Федора
святы. Он не любил этот мир, населяющих его людей, Люську, себя самого как
личность, но всегда уважал Федора Пустотелова как биологического индивида.
Подсознание требовало пройтись и размяться - Федор шел и разминался.
Подкорка сигнализировала, что пора поесть или, наоборот, избавиться от
шлаков - Федор ел и... наоборот. Изредка организм даже заставлял хозяина
грешить против такой стройной философии безразличия ко всему на свете и,
повернувшись на бок, пристраиваться к храпящей в такой же позе Люське.
Слава богу, случалось это редко и заканчивалось еще до того, как удивленная
жена успевала перевернуться и перетащить Федора в классическую позицию -
Люська признавала только ее.
Все это было потаканием телу. Но, в конце концов,
Федор не был ни монахом, ни йогом и никаких обетов никому не давал.
- Федор!
Пустотелов сделал по площади только пару шагов, а его уже заметили.
Событие было нерядовое. Федор обернулся и обнаружил, что перед ним стоят
трое. Двое близнецов и кабатчик Поликарпов. Незнакомые братья выглядели
слишком аккуратно для подвала, а Поликарпов был чем-то сильно взволнован.
Будь Федору не все равно, он бы, наверное, удивился.
- Обыскались тебя! - радостно сообщил владелец питейного заведения.