"Алейхем Шолом. С ярмарки (с предисловиями автора и критиков)" - читать интересную книгу автора

Доносчик курносый Ойзер. - Множество опекунов. - Субботние угощенья
бабушки Минды. - Любители нравоучений и проповедники морали

Мальчик, возможно, и забыл бы о том, что у него был друг-собака, если
бы ему не напоминали об этом на каждом шагу: "Серко велел тебе кла-
няться..." При этом не упускали случая прочитать ему нравоучение, пусть
запомнит на будущее. Нравоучения эти были для него тягостней пощечин.
Недаром говорят: поболит-пройдет, а слово западет. Тем более что здесь
было и то и другое - и оплеухи и поучения. Поучения сыпались со всех
сторон. Поучал всякий, кому не лень, и все добрым словом. Казалось бы,
какое дело синагогальному служке, как молится сын богача! И что ему до
того, что сын богача смотрит в окно во время "Восемнадцати благослове-
ний"? А сын богача, думаете, зря смотрит в окошко? Молитва молитвой, но
как упустить такое интересное редкостное зрелище-погоню собаки за кош-
кой. Стоит посмотреть на эту поучительную сценку. Кошка взъерошилась и
летит как стрела-собака за ней. Кошка на плетень - собака за ней. Кошка
с плетня - собака за ней. Кошка в сточную канаву-собака вслед. Кошка на
крышу, а собака-дудки! Стоит собачье отродье дурак дураком, облизывается
и думает, верно, про себя: зачем это мне, собаке, гоняться за кошкой,
которая мне вовсе не ровня, и какие у меня там дела на крыше?..
- Вот так-то мальчик стоит на молитве? - говорит служка Мейлах и дает
нашему герою подзатыльник.-Погоди, бездельник, я уж расскажу отцу!..
Или, к примеру, какое дело курносому банщику Ойзеру (он был когда-то
сапожником, но к старости ослабел и нанялся в банщики), что мальчики Но-
хума Вевикова катаются с горы на собственном заду и протирают штаны? Так
нужно же было ему однажды увидеть это из своей бани и напуститься, шепе-
лявому, на ребят:
- Выродки, лодыри! Сто чертей вашему батьке! Новые фтаны вы превраф-
фаете в ничто! Разбойники! Вот я сейчас побегу в хедер и пожалуюсь учи-
телю!
Жаловаться учителю-это не только богоугодное дело, но долг каждого
человека; у всякого есть дети, и никто не может поручиться, какими они
вырастут. Поэтому надо за ними хорошенько приглядывать и действовать
хоть бы словом, если нельзя пустить в ход руки. Вот почему у детей было
так много наставников и опекунов. Они выслушивали столько выговоров,
нравоучений, наставлений, что у них постоянно шумело в ушах: "Жжж...
этого не делай! Жжж... здесь не стой! Жжж... туда не ходи!" Все жужжали:
отец, мать, сестры, братья, учитель, служанка, дяди и тетки, бабушки и
главным образом бабушка Минда, которая заслуживает быть упомянутой осо-
бо.
Бабушка Минда была высокая, ладная, несколько франтоватая и страсть
какая набожная. Ее главным занятием было наблюдать за внуками, чтобы они
росли в благочестии. Послюнив пальцы, она приглаживала им пейсы; чистила
и оправляла на них костюмчики, следила за тем, как они молятся, читают
ли молитву после обеда и перед сном. Все ее внуки должны были приходить
к ней в субботу днем, пожелать ей доброго здоровья, рассаживаться сми-
ренно вдоль стены и ждать субботнего угощенья. Угощенье это трудно наз-
вать щедрым, но зато оно всегда подавалось на чистых сверкающих тарелоч-
ках: яблоко, персик, рожок, винная ягода или две-три сухих изюминки.
Наставления при этом сыпались без конца. И все они сводились к тому же: