"Александр Шалимов. Окно в беснонечность (Авт.сб. "Странный мир")" - читать интересную книгу автора

непосредственно не связанные... Человеческий мозг - бесконечность, в
которой мы еще почти не умеем ориентироваться...
- Однако уже протянули к ней руку.
- Благодаря вашей аппаратуре, мсье Эстергом... С ее помощью я надеюсь
проникнуть в лабиринты этой бесконечности. Хотя бы сделать первые шаги...
- Кажется, вы их делали и без помощи моей аппаратуры.
- О, то было блуждание в темноте. Лишь теперь забрезжил свет. Слабый
свет в непроглядной тьме бесчисленных поколений, предшествующих нашему с
вами... Да-да, бесконечный лабиринт пространства и времени закодирован в
сгустке живой материи, который мы называем человеческим мозгом. Когда
удастся проникнуть в тайники этого кода, о... можно будет узнать многое,
почти все...
Эстергом удивленно взглянул на профессора. Улыбка исчезла с лица
Сатаяны. Взгляд его был устремлен куда-то поверх головы инженера,
пронзительный взгляд неподвижных расширенных зрачков... Эстергом внутренне
содрогнулся. Мелькнула мысль, что он имеет дело с безумцем. Губы Сатаяны
продолжали шевелиться. Он шептал что-то, но слов уже нельзя было
разобрать. Вдруг он тряхнул головой, словно прогоняя какое-то видение, и
смущенно улыбнулся:
- Извините, я, кажется, размышлял вслух. Со мной это бывает... Если не
возражаете, мы приступим. Прошу всех приготовиться... Внимание...
начали...


Последующие несколько часов показались Эстергому кошмарным сном, в
котором реальные ощущения, слова и образы сплелись с фантастическими
видениями какого-то иного, неведомого и жуткого мира в запутанный, липкий
клубок...
Когда фасетчатое полушарие опустили к самой голове человека, лежавшего
на столе, и подсоединили пучки электродов к его лбу, затылку и вискам, на
большом матовом экране, соединенном с записывающим устройством, вспыхнул
свет. Сначала по экрану медленно поплыли бесформенные разноцветные пятна и
полосы. Потом движение их ускорилось. Они приобрели объемность, начали
свиваться в цветные спирали. Спирали вращались все быстрее. Глаз уже не
успевал схватывать изменения окрасок и форм. Ассистенты склонились над
неподвижной фигурой, чей мозг был сейчас объектом этого странного
эксперимента. Сатаяна, сжав тонкие губы и не отрывая напряженного взгляда
от экрана, вращал рукоятки настройки прибора. По экрану продолжала
беззвучно разливаться вакханалия форм и красок.
Прошло несколько минут. Движение объемных цветных пятен и спиралей все
ускорялось, краски, сливаясь, теряли яркость, блекли, пригасали. Теперь на
экране стремительно метались языки перламутрового пламени. Иногда среди
них возникали какие-то контуры, но тотчас же сменялись иными и исчезали,
прежде чем глаз мог распознать их. Сатаяна неуловимым движением пальцев
продолжал регулировать настройку. На мгновение ему удалось удержать на
экране какой-то образ - Эстергому показалось, что это было женское лицо, -
но изображение тотчас исчезло, поглощенное перламутровым пламенем. Сатаяна
бросил быстрый взгляд на инженера, словно говоря: "Вот видите.
Ускользает... Нужна иная скорость..."
Его лоб и лицо покрылись мелкими каплями пота.