"Александр Шалимов. Беглец (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

"Переживает, - думал дядя Митрофан. - Конечно, будешь переживать, если не
туда попал, куда посылали... А может, ждет чего? Книжек ему, что ли каких
достать? Почитает, глядишь, про беду свою и забудет на малый час".
Дядя Митрофан слазил на чердак, разыскал среди старых ящиков и пустых
бутылок стопку запыленных книг - библиотечку ушедшего на фронт внука,
выбрал несколько штук, обтер тряпкой и принес Альбину.
- Старинные, - задумчиво сказал юноша, осторожно листая страницы тонкими,
длинными пальцами.
- Какие там старинные! - махнул рукой дядя Митрофан. - Перед самой войной
куплены.
- О, конечно, - смутился Альбин, - я неточно выразился. Книги - такая
вещь... Чем им больше лет, тем они ценнее... Я хотел сказать, что пройдут
столетия, и некоторые из этих книг станут большой редкостью. За ними будут
охотиться исторические библиотеки, музеи, любители старины. И даже не
всегда за тем, чтобы их читать. Тогда это будет иначе... Книга скоро
утратит свою роль сокровищницы человеческого опыта и знаний. Магнитные и
электронные записи гораздо удобнее. Книги будут интересовать лишь
лингвистов, историков, да коллекционеров. Вот эта, например, она станет
настоящим сокровищем для собирателей редкостей.
- Подорожает, что ли? - не понял дядя Митрофан.
- Подорожает? - повторил Альбин. - Ах, то есть станет дороже. Нет, это не
то слово. Оценивать ее никто не будет. Это ни к чему. Просто она станет
уникальной, бесценной... Библиотеки, имеющие такую книгу, будут вправе
гордится. Ее написал кровью сердца мудрый человек в годы Великой
Перестройки. Ее будут хранить среди других редкостей во дворце из металла
и стекла, куда не проникает жара и холод, влага и пыль...
Дядя Митрофан покачал головой и осторожно смахнул паутину с корешка книги,
которую Альбин держал в руках. Порывшись в кармане, достал старенькие очки
в поржавевшей оправе, приладил их на нос, через плечо Альбина с
любопытством и опаской глянул на заглавие. Удивленно заморгал маленькими
глазками и еще раз перечитал заглавие, шевеля толстыми губами. Потом
поглядел исподлобья на своего гостя.
Лицо Альбина оставалось задумчивым и серьезным.
- А ведь все-таки псих, - пробормотал дядя Митрофан и, насупившись вышел
из комнаты.
Книги не заинтересовали Альбина. Он перелистал их и больше к ним не
прикасался. По-прежнему сидел, молчал, думал... Казалось, он не отдавал
себе отчета в опасности своего положения. Дядя Митрофан со страхом
размышлял, что будет, если немцы устроят очередную облаву или обыск.
Наконец он не выдержал и решил поговорить с гостем начистоту.
Свой рассказ о войне и оккупации он закончил словами:
- Понимать надо, в какое время живем. Никто не знает, что через час
будет...
- Я понимаю, - тихо сказал Альбин, - и о многом я знал раньше. Но
действительность оказалась в тысячи раз проще и... страшнее. До чего я был
наивен Кузьмич! Чтобы понять по-настоящему, недостаточно знать, надо
видеть, участвовать самому... А я связан; связан понятиями и законами
иного мира. Я лишен прав вмешиваться. И это ужаснее всего... Если бы можно
было начать сначала! Поверьте, Кузьмич, я не могу сейчас помочь вам. Я
вынужден ждать... Может быть, силовое поле восстановится, и тогда... Как