"Михаил Шалаев. Владыка вод" - читать интересную книгу автора

Смел отошел, чувствуя легкое обалдение. Сам не зная, как, в латниках
оказался. Ну, дела!


А вечером, когда он рассказал, что сделал, Верен и Сметлив закатили
ему жестокий скандал. Собственно, Верен как всегда молчал, только сопел
над своей сетью и без конца путал нитку, ругаясь сквозь зубы. Зато
Сметлив, припомнив уроки жены, расхаживал по комнате с видом
государственного обвинителя, потрясал руками и нудно выражал возмущение по
поводу поступка Смела. Он говорил так, будто Смела в комнате не было:
- Ему, видите ли, стало неудобно. Он, видите ли, не знал, где взять
деньги. А о друзьях он подумал? Нет, о друзьях он не подумал. А если в
этой дурацкой свалке ему прошибут, не угодно ли, его дурацкую голову? Что
им потом - вдвоем тащиться? Да если даже не прошибут - ждать его, что ли,
целый месяц? Он, видите ли, не подумал... Просто удивительно, как легко
относятся некоторые к общим делам. Или некоторым уже расхотелось идти?
Тогда надо так прямо и сказать, а не морочить голову с этой дурацкой
войной!..
И снова, и снова, и еще, и опять.
Смел не отвечал, сидел, сокрушенно опустив голову, и лишь изредка
поглядывал виновато - но не на Сметлива, а почему-то на Верена, который
молча сопел над своей сетью.
Наконец Сметливу надоело обращать речи в пустоту. Он безнадежно
махнул рукой, взял веренову сеть из конского волоса и сказал, что поставит
на ночь - присмотрел местечко, чтобы завтра доставить рыбу на кухню.
Когда дверь за ним захлопнулась, Смел сказал:
- Верен, ты не думай, я не надолго. Если увижу, что дело затягивается
- сбегу. Видит Вод - сбегу.
Верен придержал слегка руку, вздохнул - и снова запустил игличку в
нитяные петли.


Последыш, одолев очередной взлет, остановился. Гребень, на который он
поднялся, уходил в обе стороны извилистым рубежом, четко отделяя лес от
Волчьих увалов. Подальше, за длинным пологим спуском, начиналось
беспорядочное нагромождение бугров, пригорков, холмов, затянутых мхом и
чахлым хвощаником; там и сям разбросаны были лоснящиеся валуны и редкие
обглоданные лиственницы; по ложбинкам, впадинам и промоинам полз и
колыхался белый туман; вечная сизая пелена висела над увалами - и
размывала все очертания, и глушила цвета, оставляя лишь два:
серо-сиреневый и серо-зеленый.
Это было опасное место, царство волчьих стай беспощадных. Лишь самые
отчаянные головы, сорванцы городские посягали на его окраины в поисках
серпоколов - да и то всегда кучками по четыре - пять человек. Дело-то даже
и не в серпоколах, а в том, что не было выше шика среди пацанов
белостенских, чем сказать небрежно: "Вчера на увалы ходили..."
А и серпокол - штука занятная. Камешек такой круглый, серенький, на
нем кругами прожилки темные. Если взять его да обстучать осторожно,
найдешь слабую точку, с которой серпокол начинает "разматываться": с
поверхности его скалываются тонкие полукольца, крепкие и по внутреннему