"Михаил Шалаев. Владыка вод" - читать интересную книгу автора

окорот. Ничего. Не страшно. И, приготовившись таким образом, стал ждать.
Люди по наивности часто думают: вот, мол, все - хуже быть уже не
может. Но стоит подумать так, злодейка-жизнь тут же начинает доказывать:
может, может. Еще как может! Поэтому люди опытные стараются не только не
высказываться по этому поводу, но и мыслей таких не держать. Однако
Скуп-сын, по молодости лет, должного опыта не имел.
Так сидел он, сидел, и еще раз вышло ему предупреждение: в тишине,
припорошенной дальним шумом прибоя, трижды пронзительно прокричал морской
орлан, враг чаек, птица недобрая. Рыбаки говорят, как услышишь орлана - в
море не выходи, не будет удачи. Но Скуп-сын в море и не собирался, поэтому
только дернул толстой щекой - и остался на месте.
...Сначала, как в навязчивом страшном сне о крыльцо вновь застучала
палка Смела. Потом - хр-р... их-х! хр-р... их-х! - услышались жуткие
вдохи-выдохи Сметлива. И хотя других звуков не было, хребтом уловил
лавочник: кто-то там еще с ними. Не выдержал - опустил тяжелые веки. А
когда поднял и увидел, кто этот "кто-то" - тоскливый вой услышал внутри
себя. Он-то думал про баб, а такого вот - не угодно? Верен, дремучий
пьяница, за которого не то что любая-всякая, а не пошла бы и дурочка с
лошадиной мордой. Сколько помнил Скуп-сын, Верен всю жизнь был один, и всю
жизнь пил. И сейчас его, видно, от Дюжа вытащили.
Почувствовал лавочник, что задыхается. Того и гляди, захрипит не хуже
Сметлива. Кровь ему в голову бросилась. Да и есть от чего, согласитесь. А
Смел тем временем эдак по-хозяйски на колечко указывает и производит
пальцем с черным обломанным ногтем манящее движение: подай-ка, мол.
И сломалось тут у Скуп-сына кормовое весло, и понесли его волны
безрассудного гнева. Кричал он что-то несвязное, навроде - ходят тут
разные, покупать не покупают, грязь таскают только, а время что -
дармовое? Еще - идите отсюда, закрыта лавка - не видите? Не знаете, что ли
- отец у меня помер, торговать три дня не положено! И еще что-то кричал,
руками махал безобразно и лицом дергался.
Старики сначала удивились, потом у Смела в горле заклекотало, а
Сметлив оттопырил слюнявую губу и поднял нравоучительно указательный
палец. Но их опередил Верен, который как будто вдруг протрезвел. Он сказал
негромко: "Пошли отсюда".


Первое, что сделал Скуп-сын, закрыв лавку - послал мать к Дюжу со
жбанчиком. И долго сидел за столом один, мрачно опустошая кружку за
кружкой. Примерно после четвертой на душе полегчало. Не то, чтобы совсем
отпустило, но залила, заровняла ячменная брага выбоины на широкой дороге
его надежд. И вот, когда вернулась к лавочнику способность соображать
здраво, вдруг вспомнил он, что не просто так шлялись к нему старые, а - за
колечком. За тем самым, которое нашел он в железном шкафу. Странно. Хотя
бы потому странно, что Сметлива обычно очень трудно оторвать от табурета -
целыми днями сиднем сидит, а Верена выковырнуть из бражной - совсем
невозможное дело. Тут же - на тебе, сбежались. Не-ет, что-то с этим
колечком не так. Да и отец тоже... Скуп-сын подумал еще, тряхнул головой,
встал. Сходил за кольцом и, прихватив с собою жбанчик, направился в отцову
комнату.
Здесь он запалил свечу, глянул в угол, где нежно белело в блюдце