"Ника Шахова. Улюбка Авгура [D]" - читать интересную книгу автора

самый что ни есть дальний и безусловно темный угол сознания, я чмокнула
кузена в колючую щеку. Между тем он продолжал говорить, нещадно тиская
принадлежащее мне бренное тело, - Ну куда же ты пропала? Мы тут с ног
сбились...
И на работу звонили, и Петренко, и Ляльке... И нигде тебя нет, - в
его голосе явственно слышалось отчаяние.
- Да, Ника, ты была... ик... нам так нужна-а-а... ик, - всхлипнула
тетушка, вытащила из-за корсажа батистовый платочек не первой свежести и
промакнула воспаленные глаза.
- Да, кстати, а почему вы сидите в темноте? - совсем некстати, потому
что интересовало меня совсем другое, полюбопытствовала я, - И почему
затаились? Я испугалась, что придется ночевать в машине.
- Боже мой... Ника... Павлик! Как мы могли... - всхлипнула тетушка.
Уклоняться от ответов на прямые вопросы - это у нас семейное. Так мы
можем разговаривать часами, прекрасно понимая друг друга и негодуя на
примитивных остолопов, которые - вы только вдумайтесь! - на туманный,
полный загадочных смыслов и таинственных подтекстов вопрос "когда";
отвечают ясно и четко "завтра в восемь";. Так каждый дурак сумеет.
В данное время кончик моего языка щекотал вопрос "как";. За что они
убили Павлика - отдельная тема. Я и сама, без посторонней помощи, могу
назвать дюжину причин, по которым стоило если не убить зловредного
Павлика, то хотя бы тюкнуть отбойным молотком. По плюгавой башке. От всей
души. И желательно два раза.
Но, прежде чем озвучить щекотливый вопрос "как";, мне необходимо
завершить то, что дядюшка называл ритуальным фамильным поглаживанием и что
в переводе, должно быть, означает "я тебя вижу, и ты мне нравишься";.
Прямо как у дельфинов.
- Мама, - наконец оторвался от меня кузен, - Я прошу тебя, не говори
каждому встречному, что мы убили Павлика. Это идиотизм, разве ты не
понимаешь?
- Максим, да как тебе не стыдно! - строго одернула тетя, - Ника - не
каждая встречная.
- Перестань притворяться, - разозлился кузен, - То же самое ты
сказала и санитарам, и Андрею, и почтальону... Как его там?.. А-а, - он
безнадежно махнул рукой, - Неважно. В конце концов ты добьешься, что всех
нас арестуют и посадят в тюрьму. Ты этого хочешь? - Максим завелся, - Да?
Ты этого добиваешься? Боже, - он обхватил длинными руками косматую голову
и замер, опустившись на колени возле моего кресла.
Я молча наблюдала за ними. С тетушкой давно все понятно. Двадцать
шесть лет назад, будучи на седьмом месяце беременности, Елизавета
Привалова покинула театральные подмостки с тем, чтобы больше туда не
вернуться. Но правду говорят, что актрисы, как и шпионы, не бывают
бывшими. Им не мешает отсутствие рампы, кулис и зрителей. Да и чем родные
хуже зрителей? А старый дом - прекрасная декорация для бесконечной
мелодрамы... К этому пришлось приспособиться. Но Макс! Как мальчик вырос,
как отточил мастерство за те полгода, что я его не видела! Браво!
- Боже, - глухо простонал Макс, - Моя мать рехнулась!
- Вы оба рехнулись.
Все - падает пыльный занавес. Конец первого акта.
Тетя Лиза перестала всхлипывать, а Макс подавился стенаниями. Мы