"Борис Шахов. Черная шаль с красными цветами " - читать интересную книгу автора

ему Федор. Штанины напустил поверх сапог, напялил шабур и растопырил руки -
гляди, Федя.
- Ну вот, усы еще остричь, никто тебя не узнает. Ежели чего, скажу,
мол, из Акима Жонь Петер, Петр, значит, Евгеньевич... У нас таких, с черными
усами и бородой, тоже много. А у тебя еще маленько и бороду можно
подстричь...
Рубашку и пиджак Ильи аккуратно свернули в узел, спрятали в лодке.
На такой маленькой и ходкой лодчонке подниматься вверх по реке, да еще
вдвоем, одно удовольствие. Лодка словно сама скользит против течения. Лишь
на перекатах приходится поднатужиться. Руки уже привыкли и сами действуют
как надо. А мысли кружат и кружат вокруг Ильи. Интересно, кто он такой.
Вроде хороший человек, не злой, не вредный. Почему убежал? Если сам приехал
эту самую нефть искать - как же тогда бросил все в одночасье? Все-таки
работа, заработок, у него, поди, семья есть... Бежать ему приходится,
выходит, из-за меня, думал Федя. Как это: русский на русского напал? Не стал
бы солдат и впрямь стрелять, хотя и грозился винтовкой. Хотя... бес его
знает, какие тут порядки у них. Те-то, другие, стреляли, хотя никому ни
Федя, ни мастеровой никакого зла не сделали. И винтовку Илья из лодки
выкинул, не украли ведь. Плыли без остановок довольно долго. На одном из
плесов Федя заметил, как под кустами сильно играла рыба. Солнце уже
собиралось нырнуть за леса, пора было и отдохнуть.
- Илья! Чай, отдых, кушать.- И Федя причалил к берегу. Илья вышел из
лодки, подтянул ее повыше и начал разминать тело, крутя туловищем.- Я срублю
удилище и сплаваю поудить, а ты пока разожги костер, ага?- Федя и говорил,
мешая слова двух языков, и показывал руками, кто чего станет делать.
- Ага, Федя Михалыч,- согласился Илья.- Только нету у меня огня.
- На огонь.- Федя снял с ремня мешочек с огнивом.- Умеешь?
- Видел, как ты управляешься...
Федя оставил топор Илье, привязал лесу с поплавком из сосновой коры к
удилищу и поплыл к ивняку, под которым плескалась рыба. Пробыл он там совсем
немного: вытащил двух язей и одного подъязка.
Сварили уху из трех рыбин с ячневой приправой. Пока хлебали, Федя
набрался решимости и спросил, отчего это Илья кинулся на солдата.
- А ненавижу я, Федя... терпеть не могу, когда кто-нибудь пытается
унизить другого или за счет другого сделать себе лучше...
- Как же теперь... обратно домой?
- Домой мне, Федя, никак нельзя. Проведать друзей, да, нужно, заеду,
пожалуй, взять адреса петербургских и московских товарищей.
- Как же это... домой - нельзя?
- Нельзя, Федя. Я ведь в ваши края не по своей воле приехал. Весной
прошлого года меня на поселение сюда отправили, на шесть лет. А к
нефтеразведчикам я зимой попал... Вообще-то приказано мне господами
жандармами жить в Весляне, может, знаешь такое село в верховьях реки Вымь?
Приказано жить-поживать и носу никуда не высовывать. Но тут попросил за меня
инженер Гансберг, помощники ему требовались. Жандармы раскинули мозгами -
эта дыра еще хуже той, никуда, мол, не убежит. Мыслишка у меня была, да
решимости не хватало одному пускаться в такой дальний путь. А тут ты
подвернулся...
Из всего сказанного Федя уловил только одно: человеку приказано шесть
лет жить вне дома.