"Борис Шахов. Черная шаль с красными цветами " - читать интересную книгу автора

не видел, ничего не знает. И врать никому не надо: действительно не видали.
И так выйдет: в Уквавоме не знают, и в Пожне их не видели - ищи-свищи ветра
в поле. Куда подались бедолаги - бог ведает... Теперь надо с Ильей
договориться, чтобы и он понял и одобрил, в одной лодке едем. Федя выбрал
пологий каменистый берег и остановился. Сам сел на сиденье, приготовился
говорить. Илья смотрел выжидательно.
- Ты устать, да? Это... шест... дальше толкать - можешь?
- Могу, конечно, могу.
- Это... кушать... сильно кочешь?- Федя похлопал себя по животу и для
убедительности сделал
"ам-ам".
Илья засмеялся и пожал плечами:
- Можно - могу поесть, нужно - могу и потерпеть.
- Бур,- сказал Федя.- Корошо. Спать не надо. Деревня Пожня тут...
близка. Сейчас чай пей, сукари, да мало-мало сидим, деревня Пожня идем ночь,
никто нет. Потом кароший берег, тепло, много спать, да?
- Все понял, Федя. Ты правильно говоришь. Если близко деревня, ее надо
проехать, пока люди спят. А потом сами отдохнем. Бур?
- Бур, карашо,- засмеялся Федя, замечательный ему Илья попался,
понятливый. Он вышел из лодки, взял топор, котелок, лузан. Котелок и лузан
оставил на камнях, а с топором поднялся наверх, в лес. Вскоре вернулся с
полной охапкой сухих дров, палкой для таганка и листом бересты. Приготовил
костер, достал из кожаного поясного мешочка приспособление для добывания
огня. Щелкнул огнивом по кремню - сноп искр полетел на трут, тот сразу
задымил. Федя подул на трут, поднес к бересте и, продолжая раздувать
несмелый огонек, зажег. Сунул ее в приготовленные дрова и снова с топором
поднялся наверх, к деревьям. На этот раз вернулся с двумя сухими чурочками и
положил их около костра вместо сидений. За это время Илья успел подвесить
котелок с водой над огнем. Только теперь оба поняли, что мокры до нитки,-
уработались веслами и шестом. Стало зябко.
Костер грел спереди, а спина стыла. Федя нацепил на себя шабур и
подпоясался, а Илье подал старенький зипун, хорошо, что прихватил с собой на
всякий случай.
- Одень, Илья, чтоб не холодно.
- Спасибо, Федор Михайлович.
В ожидании чая Федя задумчиво глядел на ярко пылающий костер. Красные
живые язычки пламени жадно лизали сухие дрова, белый невесомый дымок тонким
столбиком тянулся вверх, истаивая в бледно-синем небе. Федя, сколько себя
помнил, осознавал костер, как верного товарища и доброго друга. На летней ли
ласковой речке, под осенней ли елкой. Да хоть в снежной яме у нодьи...
Спокойное потрескивание огня согревало не только тело, но и душу и сердце.
Привычная милая картина... Только сегодня в обычном костровом обряде явилось
ему что-то новое, незнакомое, такое, что казалось, закроешь глаза - и все
исчезнет. Федя зажмурился... снова открыл глаза - напротив у костра все так
же сидел его новый невольный товарищ, черноусый русский мастеровой, с
которым так внезапно свела их судьба. Значит, и стрельба с берега, и бегство
на пределе сил - все было наяву, не приснилось, не рассказано бабушкой на
теплой печи...
Теперь самое большее - три дня, и он совсем дома. А у Ильи где дом? Не
там же, где они землю дырявят. Приехал ведь он откуда-то.