"Борис Шахов. Черная шаль с красными цветами " - читать интересную книгу авторане видел, ничего не знает. И врать никому не надо: действительно не видали.
И так выйдет: в Уквавоме не знают, и в Пожне их не видели - ищи-свищи ветра в поле. Куда подались бедолаги - бог ведает... Теперь надо с Ильей договориться, чтобы и он понял и одобрил, в одной лодке едем. Федя выбрал пологий каменистый берег и остановился. Сам сел на сиденье, приготовился говорить. Илья смотрел выжидательно. - Ты устать, да? Это... шест... дальше толкать - можешь? - Могу, конечно, могу. - Это... кушать... сильно кочешь?- Федя похлопал себя по животу и для убедительности сделал "ам-ам". Илья засмеялся и пожал плечами: - Можно - могу поесть, нужно - могу и потерпеть. - Бур,- сказал Федя.- Корошо. Спать не надо. Деревня Пожня тут... близка. Сейчас чай пей, сукари, да мало-мало сидим, деревня Пожня идем ночь, никто нет. Потом кароший берег, тепло, много спать, да? - Все понял, Федя. Ты правильно говоришь. Если близко деревня, ее надо проехать, пока люди спят. А потом сами отдохнем. Бур? - Бур, карашо,- засмеялся Федя, замечательный ему Илья попался, понятливый. Он вышел из лодки, взял топор, котелок, лузан. Котелок и лузан оставил на камнях, а с топором поднялся наверх, в лес. Вскоре вернулся с полной охапкой сухих дров, палкой для таганка и листом бересты. Приготовил костер, достал из кожаного поясного мешочка приспособление для добывания огня. Щелкнул огнивом по кремню - сноп искр полетел на трут, тот сразу задымил. Федя подул на трут, поднес к бересте и, продолжая раздувать поднялся наверх, к деревьям. На этот раз вернулся с двумя сухими чурочками и положил их около костра вместо сидений. За это время Илья успел подвесить котелок с водой над огнем. Только теперь оба поняли, что мокры до нитки,- уработались веслами и шестом. Стало зябко. Костер грел спереди, а спина стыла. Федя нацепил на себя шабур и подпоясался, а Илье подал старенький зипун, хорошо, что прихватил с собой на всякий случай. - Одень, Илья, чтоб не холодно. - Спасибо, Федор Михайлович. В ожидании чая Федя задумчиво глядел на ярко пылающий костер. Красные живые язычки пламени жадно лизали сухие дрова, белый невесомый дымок тонким столбиком тянулся вверх, истаивая в бледно-синем небе. Федя, сколько себя помнил, осознавал костер, как верного товарища и доброго друга. На летней ли ласковой речке, под осенней ли елкой. Да хоть в снежной яме у нодьи... Спокойное потрескивание огня согревало не только тело, но и душу и сердце. Привычная милая картина... Только сегодня в обычном костровом обряде явилось ему что-то новое, незнакомое, такое, что казалось, закроешь глаза - и все исчезнет. Федя зажмурился... снова открыл глаза - напротив у костра все так же сидел его новый невольный товарищ, черноусый русский мастеровой, с которым так внезапно свела их судьба. Значит, и стрельба с берега, и бегство на пределе сил - все было наяву, не приснилось, не рассказано бабушкой на теплой печи... Теперь самое большее - три дня, и он совсем дома. А у Ильи где дом? Не там же, где они землю дырявят. Приехал ведь он откуда-то. |
|
|