"Борис Шахов. Черная шаль с красными цветами " - читать интересную книгу автора

котле над жарким костром. Острие треугольника указывало на фарватер. Когда
лодка, нырнув носом в кипящую воду, выскочила на пенящиеся волны, Федя
оглянулся.
- На берегу - никого! Э-эк!- Он сорвал с себя войлочную шляпу и сунул
ее под сиденье лодки. Толкался с таким остервенением, что волосы на голове
успели взмокнуть. И он время от времени взматывал головой, откидывая мокрые
пряди назад. Ивовые кусты на берегу так и мелькали - славную скорость
набрали они с мастеровым; тот греб и греб, без устали, словно всю жизнь
только этим и занимался. Перерыв Илья сделал, только чтобы скинуть пиджак,
потом сбросил картуз. Но вскоре весло ударилось о донные камни, и он тоже
стал толкаться, как и Федя.
Федор еще вчера отметил: от устья Ухты перекат за перекатом, такая
норовистая речка... И по Ижме перекатов хватает, но не сплошные же, как
здесь. А сегодня, уходя от погони, он все простил этой речке и даже
радовался, что она, как необъезженный жеребец, несет и несет их лодку вниз.
Но, размышлял про себя Федор, если их несет вихрем, то и погоню тоже.
Значит, кто окажется сильнее, тот и победит. Значит, никакого себе
послабления. По крайней мере, до Уквавома... А там видно будет...
Теперь Федор отталкивался не спеша, но со всею возможною силой,
заставляя лодку вспенивать носом буруны. Вытащит шест из воды и далеко
вперед ловко воткнет его снова в воду, направляя лодку, сравняется с шестом
и с силой оттолкнется... Так и плыли. А тем временем Федор пытался оценить
случившееся. Здесь они вырвались, ушли. А что дальше? Он, само собой, домой
направится. Никто не знает его имени и откуда он, никто его искать не
станет. А Илья куда? Ну, попали в переплет, надо же так... Из винтовок по
ним лупили, охоту устроили. Спасибо, не убили. И за что? Солдату концом
шеста слегка попало? Так ведь он сам, первый полез... Кости, что ли, ему
перебили? Винтовкой начал человеку грозить. Совсем дурной. И опять же -
"морда" - сказал. Разве так шутят?
Федя снова вскипел от негодования и с такой злостью толканулся, чуть
шест не сломал. У Ильи рубаха на спине почернела от ворота до ремня. Он и
сам чувствовал, как пот течет по ложбинке позвоночника. Да и неудивительно,
солнце успело скатиться вниз, к горизонту, а они гребут и гребут, и
толкаются без передыху. К тому же солнце то со спины, то с левого бока
печет, крутится лодка по извивам реки. Как бы хорошо, как славно было
спускаться по гребням перекатов, сидя на корме и любуясь веселыми берегами.
Если бы не этот дурной солдатик... А теперь-то как? Этот вопрос Илья задавал
себе не единожды, но ответа пока не нашел. В Уквавоме им ночевать нельзя.
Догнать не догнали, а искать, наверное, будут. Туда в первую очередь и
приплывут. Солнце уже спряталось за леса, лишь кое-где закатное золото
освещало высокие берега. Вскоре впереди раздался лай собак. Илья перестал
грести, прислушался. Задумчиво сказал, повернувшись к Феде:
- Это, я думаю, деревня Уквавом. Нам туда нельзя заходить, Федор
Михайлович. Как полагаешь?
- Да, Уквавом... Надо верк Изъва катны, сразу правый.- Федя махнул
рукой вправо. Вообще-то русских слов он знает много, три года учился в
приходской школе, читает быстро и пишет красиво. А вот говорить с русским
человеком, оказывается, совсем нелегко. И вроде бы знаешь слово, но как
понадобится, ни за что не найдешь, будто проваливается оно куда-то, и вместо
русского свое, привычное, коми лезет, вот и получается такая мешанина, что