"Карен Георгиевич Шахназаров. Курьер " - читать интересную книгу автора

быстро, что могло показаться, будто он специально поджидал меня. - Не
уделите ли вы мне несколько минут вашего драгоценного времени?
Я беспокойно взглянул на Катю, потом на Агнессу Ивановну, которая с
высокомерным видом прошла мимо меня на кухню, и направился в кабинет.
Семен Петрович расположился в удобном кресле около письменного стола; я
остался стоять посреди комнаты. Сесть он мне не предложил, а сам я, оробев
под его пристальным взглядом, не решился на подобную дерзость. Со стороны, я
думаю, мы очень напоминали известную картину Ге "Петр I допрашивает царевича
Алексея". Мысленно я пририсовал к физиономии Семена Петровича густые
торчащие усики, и вот уже сам грозный царь Петр сидел передо мною. Сейчас он
сделает легкий жест, и верный царский пес князь-кесарь Федор Ромодановский
потащит меня в сумрак пыточного каземата. А там - дыба, жаровня, батоги и
прочие хитроумные приспособления, которыми так успешно пользовались наши
предки. От этой картины по спине пробежал холодок, а дальше я уже
представлял свою забубенную голову на плахе, окруженной толпой задавленного
абсолютизмом народа в костюмах, наподобие тех, какие я видел на концерте
ансамбля Игоря Моисеева.
- Нуте-с, - произнес Семен Петрович, не дав мне насладиться зрелищем
собственной казни. - Итак, молодой человек, должен вам признаться, у меня
сложилось мнение... Нет, глубокое убеждение в том, что ваше общество
категорически противопоказано моей дочери. Я позволю себе не излагать все те
многочисленные факты... э-э... примеры вашего поведения, из которых
складывалось подобное мнение... м-м... убеждение. Однако, как мужчина
мужчину, я настоятельно прошу вас прекратить всякие отношения с Катей. Я
прошу вас обещать мне это, и даже если Катя сама позвонит вам, дать ей
понять недвусмысленно, не ссылаясь, разумеется, на меня, невозможность ваших
встреч.
Закончив эту тираду, Семен Петрович откинулся в кресле и склонил
голову, как бы приглашая меня ответить ему.
- Это невозможно, сударь, - брякнул я.
Честно говоря, я вовсе не хотел обидеть или шокировать его. Это
дурацкое "сударь" вырвалось у меня само собой, нечаянно. Семен Петрович
остолбенел. Он даже не рассердился, а просто не находил что сказать.
Слово-то действительно вроде бы самое необидное, но какое-то неуместное и
никчемное.
Воцарилась длительная пауза, в продолжение которой я смотрел в потолок,
и поэтому не знаю, чем занимался Семен Петрович.
- Почему же вам это невозможно?.. - наконец сказал он и добавил: -
Сударь.
Здесь у меня случилось какое-то замыкание. Меня понесло. Я и сам
понимал, что несу околесицу, но остановиться не мог, и события стали
разворачиваться стремительно.
- Видите ли, - начал я с пафосом, - мы, я и ваша дочь Катя, любим друг
друга! Признаюсь, что с моей стороны было непорядочно столь долгое время
скрывать от вас истину, но, поверьте, это получилось ненарочно. И вот
теперь, когда все так счастливо открылось, я вручаю вам в руки нашу судьбу и
прошу благословения!
И я чуть было взаправду не грохнулся перед ним на колени. Семен
Петрович смотрел на меня с изумлением.
- Подожди, подожди, - пробормотал он. - Как ты сказал? Вы что же,