"Федор Шахмагонов. Кого же предал рязанский князь Олег? (Князь Олег Рязанский) " - читать интересную книгу автора

Здесь происходит что-то малопонятное с Олегом, его поступки могут быть
объяснены только отчаянием и воздействием рязанских бояр. Он кидается в
поход на московские земли.
В первых стычках с московскими сторожевыми отрядами он одерживает верх,
но понимает, что если продолжать вторжение, то последует тяжелая расплата. А
свои рязанцы давят на него, требуя решительных действий против Москвы.
И тут Димитрий выказывает удивительную терпимость. Он не шлет против
Олега воевод, а выставляет посредником для переговоров с Олегом игумена
Троицкого монастыря Сергия Радонежского, который и ранее выступил в роли
миротворца между князьями. Сергию московский князь мог доверить ту тайну,
которая связала его с Олегом.
Сергий едет в Рязань и оговаривает условия вечного мира и союза между
Москвой и Рязанью. Летописец представляет эту миссию как умиротворение
чудным старцем свирепого князя. Это и понятно, летописцами были религиозные
писатели и выражали церковную точку зрения на события. А действовал здесь
авторитет Сергия, который он заслужил на Руси, после его миссии должны были
замолкнуть в Рязани враждебные Москве голоса.
В 1386 году подписан договор о вечном союзе Москвы и Рязани.
А как же быть со свидетельствами об измене Олега?
Остается нам обратиться к главному свидетелю обвинения и защиты, к
самому великому московскому князю Димитрию Иоанновичу. Свидетельствовал он о
своем благорасположении к Олегу не словами, а делом. В 1387 году он отдал
свою дочь Софью за сына Олега Иоанновича Рязанского - Федора.
А как он дочь-то свою сумел убедить, что выдает ее замуж к друзьям, а
не к смертельным врагам?
Стало быть, нашлись у Димитрия Московского доводы в защиту Олега
Рязанского.
Находились эти же доводы и у некоторых русских историков. Первым поднял
голос в защиту Олега русский историк XVIII столетия князь Щербатов.
Русский историк Арцыбашев весьма критически оценил 1ысказывания об
Олеге московских летописцев. Он сказал: "Обстоятельства этой войны так
искажены витийством и разноречием летописцев, что во множестве прибавок и
пере-иначек весьма трудно усмотреть настоящее".
Вслед за ними усомнился в измене Олега историк прошлого столетия Д.
Иловайский. В своей "Истории Рязанского княжества", изданной в 1858 году, он
писал:
"Но между тем что же делал Олег, когда перед его глазами свершилось
великое событие? Неужели, сидя в своем Переславле, он только мучился
раздумьем в ожидании развязки? На этот раз мы позволяем себе о многом
догадываться и приписываем рязанскому князю не последнюю роль в этом
событии.
Обезопасив себя со стороны Мамая наружным видом покорности, он, в
сущности, и не думал способствовать его успехам; напротив, более основания
предполагать, что Олег совсем не был чужд общерусскому патриотизму и от души
желал татарам поражения, потому что оно могло избавить Россию от
ненавистного ига".

Федор Шахмагонов