"Федор Шахмагонов. Твой час настал! (Остри свой меч)" - читать интересную книгу автора

Сложится людское мнение и Богадку царем крикнут. Царь от Бога из века, а как
начнут избирать царей, так жди на троне не царя, а псаря. Последним царем у
нас был Иван Васильевич, хоть и грозен и жесток, а царь! Ныне каждый себе
царя поудобнее ищет. Шуйский и меня и тебя истребит, стало быть, искать нам
с тобой царя, который нас миловал бы!
- Мы вот идем... А куда?
- Куда ты идешь, Михайла, мне не ведомо. Богданка бежит к своим жидам
поближе, а я иду в Путивль на воеводство. На то у меня грамота царская.
- Царя Дмитрия грамота?
Шаховской усмехнулся.
- Царя Шуйского грамота. С печатью. Подпись пусть будет и
неразборчива...
- Шуйскому служить?
- Я ему послужу! Послужу я ему!
Столь яростная прозвучала угроза в его словах, что Молчанов даже
поежился. Уже спокойно и деловито, Шаховской продолжал:
- И тебе, Михайло, то ж послужить бы... Потому я и взял тебя. Я до
Путивля, а тебе дорога дальняя.
- Мне нет дороги. Куда ты, туда и я.
- Идти тебе Михайла в Польшу. Добраться до Самбора, искать там супругу
Юрия Мнишка. Ей поведать, что Дмитрий спасся и скрывается до поры от
Шуйского, собирает силу на своего недруга. На том и стоять.
- Спросят же, где Дмитрий?
- А тебе откуда знать? Прячутся не для того, чтобы всем была известна,
где захоронка.
- Откуда же возьмется Дмитрий?
- А откуда наш царь Дмитрий взялся? Скажу тебе: от людского мнения.
Будет мнение, вот и явится.
Шаховской посмеивался над удивлением Михайлы.
- Диво тебе, Михайло сие слушать. Жить хочешь, так слушай! А вот
возьмем да Богданку царем объявим. Хочешь Богданка, царем на Москве сесть?
Что надо мной насмехаться? Я - крещеный!
- Вот и ладно, что крещеный, нет нужды жидовскую веру менять.
Богданка отмахнулся от насмешки.
- Мне куда-либо на хлеба устроиться.
- Ты устроишься! Не тоскуй.

3

Шуйский спешил прояснить отношения с поляками, дабы замешательство с
ними не помешало венчанию на царство.Спешить-то спешил, да не знал как с
ними обойтись. Среди поляков не только искатели приключений, а и высшая
польская знать. С ними и королевские послы Гонсевский и Олесницкий. В
горячах, когда не было иного на уме, как бы поскорее покончить с царем
Дмитрием, нападение на поляков помогло свершить убийство Расстриги, а теперь
пришла пора собирать разбитые горшки.
Послы требовали встречи, Шуйский выставил для разговора с ними бояр во
главе с князем Федором Ивановичем Мстиславским, а для грубости послал
Татищева. Ни послам, ни польским вельможам его не ввести в смущение. Усадили
послов на скамью в Посольской избе, Мстиславский объявил: