"Федор Шахмагонов. Ликуя и скорбя " - читать интересную книгу автора

доглядеть последний утренний сон.
Князь вышел из шатра. С холма дивный вид, ничем не похожий на
московские леса. Там горизонт очерчен еловыми мутовками, как точеным
частоколом, здесь кудрявится зелень дубов. До того красивы их могучие шапки,
что даже не верится, что такое бывает в яви. Далеко за этой зеленой грядой
поднимается солнце и, будто бы отразившись от зеркала невидимого отсюда
Дона, осверк-нуло росу на зелени, засияли на земле неисчислимые звезды,
сверкнули медяные шлемы на головах дружинников. Кружилась голова от
дурманящего запаха трав и цветов. То не домотканый ковер, а ковер, сотканный
божиим изволением, до чего же цветист, до чего же красен.
- Красный холм! - молвил Иван, навечно нарекая безымянный взгорок над
Куликовым полем.
Солнце подожгло беззвучно летящие облака, с болот поднялись на дневной
перелет утиные стаи, прошелестели крыльями лебеди, тревожно перекликаясь:
"Клинг-кланг, клинг-кланг!" Чибисы, будто поддразнивая воинов в железе, со
свистом рассекали воздух над шатром, вопрошая: "Чьи-вы, чьи-вы?"
Гридня поднял лук, наложил стрелу и оттянул тетиву до уха, выцеливая
самого дерзкого и крикливого.
- Оставь!- остановил его Иван.- Он солнцу радуется!
Неслышно прискакали сакмагоны. Копыта коней обернуты войлоком. Донесли,
что за Утиным бродом, там, где подходит к шляху заливной луг, кочует Орда,
водит ее темник Мамай, зять царевича Бердибека, старшего ханского сына.
Сняли стан, запрягли повозки. Наперед вышли старшие дружинники,
опустили прилбицы, как бы ненароком ордынцы не осыпали стрелами. Тысяцкий
выехал вперед с ханской грамотой.
Сразу за Утиным бродом появились ордынцы, с десяток всадников. Они с
минуту смотрели на приближающийся княжеский поезд и вдруг, завизжав и
вскинув луки, помчались, будто бы в бой.
Алексей Петрович человек бывалый, еще с Симеоном Гордым ходил в Орду,
знал об этих шутках. Это они для устрашения, попугать и поозоровать и
пограбить не прочь, если не иметь опасной грамоты и пайцзы. Тысяцкий поднял
золотую дощечку со скрещенными стрелами. У ордынцев глаза зоркие, угадали ее
издали. Не замедляя бега коней, прошли мимо и повернули назад.
Княжеский поезд перевалил через изволок. На просторном придонском лугу
разбросаны юрты, повозки, бродили табуны коней, из юрт повыскакивали
детишки, свистели и кричали, охочие безнаказанно подразнить взрослых.
Ордынцы на конях окинули полумесяцем поезд, а навстречу по дороге на
золотистом аргамаке, и по масти коня можно узнать темника, ехал невысокий
сухопарый всадник.
Князь Иван и темник Мамай встретились. Ни тот ни другой друг о друге не
слышали. Ивану под тридцать, Мамаю едва за двадцать.
- Кто ты и зачем идешь к великому хану? - спросил Мамай.
- Я сын великого князя владимирского Ивана Даниловича, а иду к великому
хану просить ярлык на великое княжение. Счастлив встретить великого богатура
в степи и поклониться своими дарами!
Иван сделал знак своему тысяцкому, Алексей Петрович понял князя: зятя
ханского надобно почтить по-княжески. Везли золоченые доспехи в подарок
великому хану. Великому хану и без того много подарков, надобно отдать их
зятю. Изготовили доспехи италийские мастера, а привезли их на московский
торг гости сурожане. Симеон купил, ныне пригодились. Блистали стальные