"Федор Шахмагонов. Ликуя и скорбя " - читать интересную книгу автора

биться горожане, черные люди, а где взять оружие для черных людей, да и
пойдут ли они из городов в далекие и чужие земли?
Рязанский князь Юрий Игоревич слал послов в Чернигов и во Владимир,
просил прийти на подмогу, но не спешил ни князь черниговский, ни князь Юрий
Всеволодович владимирский, считая, что надежнее отсидеться в осаде.
Осень затянулась. Плыли ясные, погожие дни, над пахотой, над
перелесками летела паутина. Вовремя убрали хлеб, засеяли озимые, уродились
обильно грибы - не оберешь, бортники пудами везли мед из лесных дупел. Но
ничто не радовало. Что ни день, то известия, одно страшнее другого. Побежали
землепашцы с рязанских окраин. Не ждали, когда князь повелит собираться или
когда неведомый враг сгонит. Сторожа доводила, что за Черным бором, который
пролегает немереные поприща между рекой Воронеж и рекой Дон, собралась
несметная сила "поганого" царя, что готовится гибель всем христианам.
Великий рязанский князь Юрий Игоревич поставил на дорогах заставы, звал
беженцев в свою дружину, но никого не неволил. Кому было очень обидно
покидать родную землю, брали оружие и щит, становились под стяг рязанского
князя, иные, опустив долу глаза, отмалчивались и уходили на север, под
защиту сына великого Всеволода, полагая, что сын Всеволода неуязвим для
пришельцев, кто бы они ни были.
С курских, черниговских и рязанских окраин тянулись по дорогам беженцы,
пыль не опадала на кривых проселках. Им сочувствовали, но страха их никто не
понимал. Шла жизнь будто бы обычным своим рядом. И хотя скакали по дорогам,
запаляя коней, гонцы от одного князя к другому, никто не мог поверить, что в
одночасье всей земле, всей жизни придет конец. Так же, как всегда, звонили
колокола, сзывая на церковную службу, так же, как из года в год (давненько
не беспокоили и половцы), собирались на погостах великие торги, варили
хмельную брагу на яблочные спасы, ждали покрова и с ним свадебных дней, в
хороводах провожали песнями молодиц в замужество.
"О светло-светлая и прекрасно украшенная земля Русская и многими
красотами преисполненная: озерами многими, реками и источниками,
месточестными горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями,
дивными зверями различными, птицами бесчисленными, городами великими, селами
дивными, садами обильными, домами церковными и князьями грозными, боярами
честными, вельможами многими. Всем ты наполнена, земля Русская!.. Отсюда до
венгров и до поляков, и до чехов, от чехов до ятвягов, и от ятвягов до
литвы, от немцев до корел, от корел до Устюга, где были тоймичи язычники, и
за дышущее море[5], от моря до болгар, от болгар до буртас, от буртас, до
черемис, от черемис до мордвы,- то все покорено было христианскому языку,
великому князю Всеволоду, отцу его Юрью[6], князю киевскому, деду его
Владимиру Мономаху, которым половцы детей своих пугали в колыбели. А литва
из болот на свет не вылезала, и венгры укрепляли каменные города железными
воротами, чтобы на них великий Владимир не наехал, а немцы радовались,
будучи далече за синим морем..."
Так пели гусельники, идя от города к городу, от погоста к погосту, от
князя к князю, о русской земле и звали князей, витязей, бояр, простой черный
люд собраться вместе и оказать свою силу неведомому врагу.
Летописец записал о неведомом враге: "Пришла неслыханная рать. Их никто
хорошо не знает, кто они и откуда пришли, и какой язык их, и какого они
племени, и какая вера их..."
Тихо, тихо догорала осень, тихо, как перед грозой. Но разве в морозную