"Георгий Шах. О, марсиане! (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

академиков Ора, Дуя, Вия и Круя, членов-корреспондентов Зена, Мона, Ума.
Более всего, однако, я обязан своему научному руководителю профессору
Друпу. Хочу также поблагодарить всех моих коллег, которые благожелательным
отношением и дружескими советами безмерно споспешествовали моей работе.
Я сознаю, что вклад мой в исследование темы скромен, а некоторые выводы
диссертации могут показаться спорными, поскольку не подкрепляются
экспериментальным материалом". И так далее. Он помнил каждое свое слово,
каждый взмах щупальцами. Вопросы, которые ему задавали, дружелюбные или
ехидные реплики с мест и свои удачные ответы, не раз вызывавшие в
аудитории дружный смех. Аплодисменты, торжественное вручение диплома,
пирушку в окружении друзей и при участии членов ученого совета.
Особенно вспомнилась ему беседа у ректора Буя, который сказал: "Мы
рекомендуем тебя в первую исследовательскую группу на Землю. Это большая
честь, постарайся быть ее достоин. Ты вместе с другими избранниками
проложишь путь к слиянию двух культур, рожденных одним солнцем". Горячо
поблагодарив, он спросил, почему первая экспедиция на Землю должна быть
секретной, ведь, идя с добром, от хозяев не прячутся? Ректор ответил:
"Одни видят на Земле родственную цивилизацию, другие - природные
богатства. От тебя теперь тоже зависит, какая идея возьмет верх. Будь
праведен и силен духом".
"Вот проблема, - подумал марсианин, отрешаясь от воспоминаний, - быть
одновременно тем и другим. Не все праведники сильны духом, не все сильные
духом - праведны. Хорошо, что землянин не способен читать мысли".
Он наклонился к грабителю, потрепал его по плечу, сказал, переходя на
"ты":
- Не поддавайся унынию. Может быть, я был излишне резок. В конце
концов, у тебя есть желание одолеть свою слабость. А это уже кое-что.
- Прикажете благодарить за моральную поддержку? - задиристо возразил
тот. - Я вот все гадаю, кто вы такой есть, какой у вас интерес ввязываться
в мои дела и читать мне пошлые проповеди. И черта с два я поверил в эти
бредни о марсианстве. Вы чревовещатель и гипнотизер, это точно.
Ублаженный собственным красноречием и высокими мыслями, марсианин не
обратил внимания на грубый тон.
- Веришь ты или нет, - сказал он благодушно, - не имеет значения.
Сейчас я сотру из твоей памяти все переживания этого вечера...
- Как сотрете? - встрепенулся грабитель. - Выходит, все насмарку!
- Успокойся. Вычеркиваются только факты, нравственный опыт остается.
Если тебе действительно удалось переломить свою натуру, тогда... - он
улыбнулся, - тогда согласно нашему марсианскому девизу вперед, и ни шагу
назад!
В тот вечер Никодим Лутохин приплелся домой чуть ли не во втором часу
ночи и, когда Диана Лукинична отворила ему дверь, ни с того ни с сего дал
ей пощечину. Впрочем, она-то знала за что.
Потом Никодим слезно просил прощенья, ссылаясь на излишек принятого
спиртного.
Потом он строчил длинное, хорошо аргументированное заявление куда надо
о противоправной деятельности своего шефа.
Потом порвал его, выбросил в унитаз, аккуратно смыл и пошел спать.