"Георгий Шах. Всевидящее око (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

который способно нанести ваше дьявольское Око.
- Ну хорошо, - сдался президент со вздохом, - говорите, только
покороче.
Миних вернулся на свое место. Он весь кипел от возбуждения.
- Здесь профессор Винфред с восхищением рассуждал об улучшении нравов
под воздействием вашего УИФа. Чепуха это! Подумайте как следует. Разве до
сих пор люди не знали, что их делам и мыслям историки ведут учет? Положим,
Око будет фиксировать все без обмана. Ну и что? Те, у кого есть совесть, и
так действуют в согласии с нею, а тех, у кого ее нет, никакой УИФ не
образумит. Разве что наоборот!
- Достаточно, Миних, - сердито прервал его президент, - мы уже знакомы
с этой аргументацией.
Вообще, - продолжал он, - мне кажется, что не все приглашенные уяснили
себе цель нашей встречи. Сегодня предполагалось впервые вынести идею
профессора Эркотти на рассмотрение ученых. Мы далеки от попыток
проталкивать ее любой ценой. Предстоит перенести обсуждение в специальные
комиссии, скрупулезно взвесить все "за" и "против", оценить проект со всех
мыслимых позиций - нравственной, экономической, методологической,
технической и так далее. Вся эта работа впереди, и уже то обстоятельство,
что Всевидящее Око встретило не только одно яростное отрицание, но и
сочувствие таких видных специалистов, как профессор Винфред, дает
основания не относить его к числу сумасбродных замыслов... Прежде чем
разойтись, я предоставляю Эркотти слово для заключения.
- Мне нечего пока добавить к сказанному. Хочу лишь заверить, что я и
мои сотрудники с предельным вниманием отнесемся ко всем высказанным здесь
соображениям. - Он замолк на минуту, а затем театрально поднял руку,
указывая пальцем на купол зала. - Кстати, считаю своим долгом сообщить
высокому собранию, что в порядке эксперимента мы сочли возможным подвесить
здесь действующую модель Всевидящего Ока.
Эффект этих слов был неописуем. С минуту в помещении царила
ошеломляющая тишина. Затем все повскакали со своих мест и сломя голову
ринулись к выходу. Началась давка, ученые мужи прокладывали себе путь,
пуская в ход плечи и локти, казалось, люди спасаются от пожара. Там и
здесь слышались истерические выклики, возгласы возмущения, стоны боли.
Воронихин несся с толпой. В первые секунды он даже не пытался осознать,
что случилось, какая сила заставила его поддаться общей панике.
Безотчетный страх побуждал всех поскорее вырваться наружу. К счастью,
миновав коридоры и очутившись в просторном вестибюле, люди начали
рассеиваться. Он мысленно отругал себя за неуравновешенность и стал
приводить в порядок помятый костюм. Окружающие тоже постепенно избавлялись
от наваждения, но, приходя в себя, стеснялись смотреть друг другу в глаза
и торопились покинуть Дом.
У выхода до него донесся чей-то приглушенный голос; похоже, человек
пробормотал сам себе: "Не хотел бы я быть на месте этого УИФа. Такого он
насмотрится и наслушается!"

Воронихин добрался домой поздно вечером. Наскоро проглотив невкусный
ужин, состряпанный кухонным роботом, он вышел на террасу, где имел
обыкновение спать. Южное небо, щедро усеянное звездами, всегда успокаивало
его, обволакивало, настраивая на безмятежный лад. Но сегодня что-то