"Николай Шагурин. Человек с тремя глазами" - читать интересную книгу автора

перед белым мраморным памятником. На нем был высечен в ме-
дальоне барельеф: старый человек с усами и эспаньолкой. Ниже
шла надпись золотом: "Жан Клод Лемонье. Член французской
академии. 1875-1944. Он умер за свободную Францию".
Еще ниже значилось:
"Расстрелян гитлеровцами 16 августа 1944 г.
Посмертно награжден офицерским крестом Почетного Легио-
на".
- Да, это он! - дрогнувшим голосом сказал Моро. - Значит,
он погиб всего за три дня до Парижского восстания *.
Моро припал лицом к мрамору и зарыдал.
- Полно, Себастьян! - сказал Мулино, обнимая его за пле-
чи. - Ты мог бы проискать его еще десять лет: он вовсе не
был ни офтальмологом, ни окулистом. Мсье Лемонье был нейро-
хирург. К счастью, весь научный архив его уцелел и сейчас
изучается.
Наконец Моро оторвался от памятника.
- А теперь, - сказал он, - пришло время расчета... Я
всегда верил, что есть какая-то высшая справедливость, назы-
вайте ее Рок, Немезида, или как вам угодно, но возмездие
должно совершиться.
Он вынул из кармана пистолет.
- Только не делайте глупостей, Себастьян! - сказал Мули-
но. - Самосуд есть самосуд, и убийство есть убийство.
- Неужели вы думаете, дружище, что и стану марать руки об
эту грязную падаль? Нет, я передам его в руки правосудия.
Пусть его судит французский народ.
Он сунул оружие в карман и добавил:
- Проводите меня до выхода,

* * *

Осторожный стук в дверь.
- Войдите!
Гостиничый номер средней руки. На постели раскрытый чемо-
дан и разные дорожные принадлежности, хозяин, по-видимому,
укладывался в дорогу. Сам он, без пиджака, в расстегнутой
рубашке без галстука, в подтяжках, с недоумением посмотрел
на посетителя.
- Что вам угодно?
- Мсье может уделить мне пять Минут по весьма важному де-
лу.
- Не более. Видите, я уезжаю. Присядьте.
Они сели за круглый стол, один против другого и с минуту
рассматривали друг друга.
Гестаповец вообще изменился очень мало, только отпустил
брюшко. Важная примета - большая бородавка на виске исчезла,
вместо нее остался еле заметный шрам. Он отпустил усы и ба-
кенбарды, а лысину прикрыла копна волос. Но все эти довольно
наивные ухищрения не могли скрыть его настоящего облика.