"Хайнц Шаффер. U-Boat 977: Воспоминания капитана немецкой субмарины, последнего убежища Адольфа Гитлера " - читать интересную книгу автора

когда я побелел как бумага, один из них с гамбургским акцентом сказал, что
самое лучшее для меня - глоток рома, Меня заставили выпить целый стакан.
Признаться, не назвал бы эту затею удачной.
Через две недели, однако, я чувствовал себя не хуже любого из них и
никогда больше морской болезнью не страдал.
Однажды, когда я еще служил на патрульном судне, на наших глазах
торпедировали итальянскую подлодку, и нам пришлось сопровождать ее в Бордо.
Вокруг рвались глубинные бомбы. Наши корабли сопровождения не были
оборудованы для такого способа ведения войны, а противолодочные устройства
нельзя создавать импровизационно. В то же время нас редко атаковала авиация,
потому что в те дни люфтваффе полностью контролировало Бискайский залив.
Повсюду мы замечали приготовления к вторжению в Англию. Для этого
приспосабливались все имевшиеся в наличии суда. На речные суда ставили
вспомогательные двигатели и для увеличения их скорости в особых случаях
устанавливали один или даже два авиационных мотора. Носы кораблей
оборудовались так, чтобы скат был приспособлен для высадки танков на плоском
берегу. Все работали неистово. Нам выдали винтовки и гранаты для вступления
в бой в любой момент. Нам снова казалось, что дело вот-вот дойдет до
десанта. Затем всю флотилию охватило огромное возбуждение. Все корабли
получили приказ в запечатанном конверте, который следовало вскрыть при
кодовом слове "Морской лев". Мы были абсолютно уверены, что в них содержался
приказ атаковать Англию с указанием курса и точек высадки. В течение
нескольких дней все разговоры велись только на эту тему. Но вскоре мы
узнали, что все предприятие отложено. Был ли у нашего командования лучший
план?
Тем не менее наш отряд доказал, что он чего-то стоит. Нас наградили
знаком патрульной службы.
Впоследствии нас отправили в Роттердам на переоборудование, а нам,
кадетам, приказали в течение нескольких дней явиться в военно-морскую
академию в Фленсбурге. Высоко подняв голову и выпятив грудь, украшенную
первыми боевыми наградами, мы промаршировали через ворота будущего дома.
Весь наш выпуск встретился снова. Друзья собрались со всех фронтов -
Северного и Средиземного морей, Норвегии.
При первой же проверке командующий, сурового вида адмирал, обрушил на
нас свой гнев. Мы и на самом деле были разболтаны и неряшливы. У некоторых
росли бороды, некоторые пытались отрастить усы. Теперь, конечно, никто не
смог бы узнать бывших кадетов на борту "Горьха Фока" или "Шлейзена".
Некоторые из моих однокурсников погибли. Другие изменились до
неузнаваемости. Война превратила нас в мужчин.
Учебные здания образовывали огромный каменный лабиринт. В каждой
комнате жили по четыре человека. В высоких коридорах висели мемориальные
доски и модели кораблей. Древние флаги, разорванные в боях, украшали стены.
Грубо говоря, здесь буквально "воняло" традицией. Теперь мы были на полпути
к тому, чтобы стать моряками. Отсутствовала только портупея, символ сдачи
последнего экзамена на звание офицера. Но кто на берегу знал об этом?
В морской академии работать приходилось много, наши командиры были
достаточно взыскательны. Основное, чем следовало овладеть, - астрономическая
навигация. Мы усиленно изучали высшую математику, кроме того, нас учили
физике и химии. Качество преподавания было превосходным.
Конечно, немецкий военно-морской флот требовал большого запаса