"Антон Шаффер. Духи безвременья " - читать интересную книгу автора

тревожно от ее слов. Может и вправду что не так, а он не замечает?
- Не надо от меня ничего скрывать. Если что-то случилось, тот зайдите
ко мне, я всегда у себя, - она сделала небольшую паузу. - Не надо держать
это в себе.
Последняя фраза звучала из ее уст весьма двусмысленно. Толино
испорченное сознание тут же интерпретировало ее по-своему.
Прошло около недели, Толя дописал очередной материал, и ему пришлось
наведаться в кабинет начальницы. Она сидела за столом, перебирая бумаги, и
выглядела занятой. Но как только она увидела, кто ее собирается отрывать от
дел, Василиса отбросила в сторону кипу листов и жеманно произнесла:
- Прикройте за собой дверь... нет, нет, на замочек...
Толя беспрекословно выполнил ее просьбу и уже через минуту он лежал на
ней, а она, в свою очередь, лежала на своем рабочем столе.
После этого визита карьера Губкина пошла в гору семимильными шагами. Из
рядового сотрудника он превратился сначала в руководителя отдела, а затем в
заместителя главного редактора. Естественно, за подобный головокружительный
взлет он платил, что называется, натурой. Эту своеобразную барщину
отрабатывать ему было довольно легко и даже приятно. Василиса оказалась
горячей любовницей и, как выяснилась, могла научить многоопытного Толю
некоторым новым для него приемам постельных единоборств.
Как оно и бывает в подобных ситуациях, коллеги стали смотреть на Толю
косо.
Особенно остро все происходящее переживал "серенький", как его однажды
охарактеризовал сам Губкин, Илья Далекий. Дело в том, что до прихода в
редакцию Василисы карьера Ильи складывалась вполне удачно. Он пришел в
газету с непрофильным образованием, на правах стажера, но уже через
несколько месяцев был зачислен в штат сотрудников, получил отдельное рабочее
место и самостоятельные задания. Тогда функции главного редактора выполнял
старый друг его матери, Антонины Апполоньевны, с глупой фамилией Безручко.
Фамилия, как выяснилось, оказалась говорящей. Главным редактором он был
никудышным. Вероятно, ощущая свою ущербность, Безручко и приваживал людей,
которые не блистали профессионализмом и не могли адекватно оценивать его
работу. Одним из них и оказался Илья.
Впрочем, Далекий оказался действительно талантливым журналистом. Его
материалы отличались остротой тематики, глубиной слова и мощью интеллекта.
Насколько это, конечно, было возможно в газете такого рода. В работу он ушел
с головой. Ему нравилось писать, нравилось выезжать на задания, просто
нравилось быть журналистом.
Безручко всячески поощрял молодого сотрудника и в минуты приливов
благодушия обещал сделать его когда-нибудь своим заместителем. К Губкину же
он наоборот всегда был подчеркнуто холоден.
И вот произошло непоправимое. Как-то после обеда, когда сотрудники
неспеша разбредались по своим местам, дверь редакции распахнулась и на ее
пороге выросла фигура владельца Издательского дома, которому и принадлежал
"Паровоз". Он окинул хозяйским взором свою вотчину и твердой походкой
направился прямиком в кабинет главного редактора. Разговор, который
произошел в кабинете, слышала вся редакция, так как велся он на повышенных
тонах и при открытой двери. Суть его вкратце сводилась к тому, что Безручко
"почти угробил газету", что "достойное издание превратилось в мусор" и, что
"руки Безручко надо отрубить за такую работу".