"Петр Северцев. Как изгибали сталь" - читать интересную книгу автора

зрелища. Со спокойной совестью народ освищет того, кто рождается один раз в
тысячелетие и между мессией и разбойником народ всегда делает выбор в пользу
разбойника. Все мы рождаемся одинаковыми, но из элиты вырастает элита, из
среднего класса - средний класс, из бедняков - бедняки со своими генами и
психологией. Бывает и пересортица, неизбежная в любом деле, но в основе
своем все остается так, как это предопределено за тысячелетия до нас. Ни
идеи всеобщего равенства, ни революции и физическое уничтожение элиты и
интеллигенции не нарушило того расклада, к которому мы вернулись после
перестройки.
Задатки человека проявляются в детстве. В детском садике можно
определить садистские и мазохистские наклонности детей, беспринципность и
принципиальность, стеснительность и беззастенчивость, интеллект и тупость,
жестокость и человечность, профессиональную ориентированность. И эти черты с
течением времени никуда не деваются. Либо усиливаются, либо ослабляются,
либо просто маскируются. Генетика-с. Человек не мушка дрозофила, а существо
мыслящее, гомо сапиенс, значит. Он такого может наворотить или наворочать. И
генная инженерия не поможет. Да, детство...

Глава 2.

Вышли мы все из народа.
Раннее детство всегда похоже на сон. Как будто человек уснул сразу
после рождения и проснулся лет в шесть-семь, смутно вспоминая снившиеся ему
сны, то есть те моменты до осмысленного периода жизни, которые запечатлела
детская память.
В моей памяти до сих пор остается один солнечный летний день.
Разноцветные лучи солнца, бьющие прямо в лицо и видимые в какой-то
дымке. Большое количество людей. Обнаженная девушка в центре помещения,
стыдливо стоящая возле большой деревянной рюмки.
Бородатый человек, взявший меня на руки и опустивший в воду. Борода, в
которую я инстинктивно вцепился, спасая свою маленькую жизнь.
Что-то масляное у меня на лбу, на животе и под мышками обеих рук.
Когда я рассказал об этом, будучи уже взрослым, лет тридцати с
небольшим, в присутствии всех родственников во время одного из приездов в
отпуск, тетка с материнской стороны, бывшая моей крестной матерью, сразу
усомнилась в этом. Четко "окая" по-вятски, она сказала:
- Брось-ко врать-то. Тебе кто-нибудь рассказал, как мы с матерью твоей
тебя тайком от отца твоего крестили, а ты теперь выдаешь это за свои детские
воспоминания. Тебе же всего полтора года было. Ты и помнить-то ничего не
можешь. А попа-то ты за бороду здорово схватил, еле оторвали. Батюшка-то
потом сказал, что давненько его за бороду никто не драл. Елеем тебе лоб,
живот и плечи помазали, перекрестили, значит. Да, и девку взрослую перед
тобой крестили. Она венчаться пришла, а некрещеная была. Сначала ее
крестили, а потом тебя. А я-то тебе об этом уж точно не рассказывала.
Погода-то точно стояла солнечная, через цветные стекла в церкви слепило.
Оказалось, что не рассказывала об этом и моя мать, а также и крестный
отец, сводный брат моего отца, который моего отца очень уважал и боялся, как
огня. Попробуй-ка он об этом рассказать.
С сомнением, но все-таки родственники согласились, что я это мог и
помнить, но, наверное, нафантазировал и случайно попал в точку.