"Алла Севастьянова. Эпизоды из жизни Рэтикуса (Сборник "Фантастика 75-76")" - читать интересную книгу автора

операции. Конечно, ошибку исправить легко - по Каналу книга до Земли за
пять минут дойдет, - но что читатели скажут?
Каждая ошибка - потерянное время, минуты досады, сливающиеся в часы. А
если к тому же читатель-новичок и не заметит, что книги перепутаны? Вчера
едва не послали школьнику роман Сологуба вместо книги Соллогуба. Он
понимает, читатели сами иногда виноваты, передают нечеткие заказы. Им
нужно помочь с вниманием.
Она сидела опустив глаза, а он ворошил письма читателей, и ерошил
волосы, и сыпал пепел мимо пепельницы. И говорил. Конечно, нелегко
работать в самой большой библиотеке. Да и книг столько выпущено, что
ошибиться нетрудно. Шутка ли, сотни миллиардов томов! На Земле они и не
разместятся, хотя кое-кто до недавнего времени считал это целесообразным.
Вот и выбрали Луну. Здесь нет влаги, силы гравитации малы, вакуум полный -
идеальное книгохранилище. Да, предлагают кое-что вместо книг. Фотопластик,
электропроекторы. Но разве сбросишь со счетов, что старомодные бумажные
книги нравятся читателям? И когда построили Канал - само собой получилось,
что большую часть книг перевели на Луну. Так возникла Библиотека - сотни
километров туннелей, залов, герметизированных эскалаторов, транспортеров,
пневматических трубопроводов. Тысяча пульсирующих артерий в лунном теле.
Да он знает, нелегко быть здесь первый год. Пусть она извинит его за
резкий тон - ничего страшного не случилось. Книжку Соллогуба адресат
получит. Вот она - в углу кабинета, в ящике - упакована, перевязана. Она и
отправит ее сама. Четыре минуты по Каналу, три - по магнитопроводу - и
книга у читателя. Вот семь дней назад произошел действительно недопустимый
случай: вместо сонетов Шекспира собрались высылать сборник молодого поэта
Шафирова. Но в общем не стоит расстраиваться. Дальше - легче. Он сам два
года работает, а не двадцать. Нет же, она не совсем так понимает его. Он и
не огорчен вовсе. Так только... Пройдет... Всего доброго.
Снова стучали ее каблуки по паркетным клавишам. Снова хлопали двери.
Через полчаса, приняв заказ, он сам передавал его по фону. Опять она не
могла понять, то ли просили стихи Марины Цветаевой, то ли новую поэму
Нецветаевой. Голос его звучал негромко и чуть-чуть неуверенно. Может быть,
она сама путала немного - сосредоточиться не успевала, когда слышала его
звонок. Иногда ей казалось, что он вполне мог бы говорить погромче, а она
- быть повнимательнее.
И утром следующего дня, ожидая ее, он ловил звуки шагов и старался
думать о Майкове и Маяковском, о серьезном. Двадцать сотрудников работали
в отделе. Девятнадцать из них не ошибались никогда".

После описанного в очерке разговора Дане стал помогать Рэтикус, и
маленькие недоразумения прекратились. Или почти прекратились. Пришло
как-то в Библиотеку радиописьмо с просьбой... но лучше привести его
полностью:

"Уважаемые сотрудники Библиотеки! Мне еще ни разу не приходилось
обращаться к Вам. Да и читал я раньше совсем немного. Начинаю понимать,
какое это счастье - прочесть настоящую книгу. Вот уже четвертый год
работаю я в совхозе, хотя по специальности я - робот универсальный.
Свободными вечерами после горячего трудового дня люблю посидеть за новым
сборником стихов, перенестись в давние времена, описываемые в исторических