"Виталий Сертаков. Заначка Пандоры " - читать интересную книгу автора

закутываясь с головой в одеяло. Снаружи остались лишь две голые пятки.
- Вижу. Немного... Это всё, что вы по ней успели отыскать?
- Это не так просто. Нет качественной базы данных по бывшему Советскому
Союзу.
- Ага... Тридцать один год, безработная, на учете нигде не состоит.
Психических отклонений, по крайней мере, не выявлено.
- Обрати внимание: таблицы вторая и третья, классификация Сноу,
потрясающе сильный фон...
- Да, ничего удивительного, что приборы зашкалило. Я такого не
припомню.
- Уникальный рецептор, босс!
- Погоди, дай мне последовательную развертку за двадцать последних
часов... Бог мой! Уровень не снижается! Она что, спит всё время или под
кайфом?
- Нет, в том-то и дело! Сноу прогнал результаты в четырех режимах
восприимчивости. Постоянное возбуждение.
- Тем не менее... Частота выбросов на первом графике соответствует...
- И ни одной явно отслеженной корреляции, Юджин. Хотя то, что ты
видишь, первые два пика, действительно, скорее всего, во сне, по крайней
мере, в ночное время. Юджин, если это то, что я думаю...
- Договаривай.
- Она способна на прямой контакт?
- Амиго, то что мы с тобой называем прямым контактом, оставило бы от
твоей девочки пару дымящихся кроссовок. Хотя... Судя по этим данным, расчеты
и так летят к черту. Есть фото? О-ля-ля, шпионы вы мои... А, вижу...
Ковальский пошарил за спиной, нащупал кресло, подтащил к себе. Добавил
яркости. Уселся поудобнее, так и не натянув, как следует, штаны. Что-то
неправильное происходило, и слишком внезапно. Стоило ему взять три дня
отпуска... Но дело не только в прерванном отдыхе. Ковальского настигло
тревожное предчувствие, будто за плоскостью монитора таится второй пласт
данных, обработать которые его мозг пока не в силах. Он потер глаза. "Я
свыкся с рутиной, - подумал он, - ослабло ожидание, что рано или поздно
предстоит действовать молнией".
- Юджин! - Гарсия помолчал. - Я выслал машину. Тебя ждут.
Гарсия редко говорил таким тоном. Нечто неприятное проскользнуло,
осталось недоговоренным, какая-то информация не для телефона.
Ковальский застегнул рубашку, вернулся на кухню, открыл холодильник. Он
делал вид, что выбирает, чего бы выпить бодрящего, спиной осязая нервные
метания электронов в процессоре. Компьютер на столе словно усмехался, словно
подначивал: "Эй, парень, не пора ли круто сменить твое барахтанье в вонючем
пруду, которое ты стыдливо кличешь научной работой, на реальную авантюру?"
Юджин взял банку холодного кофе. Руки не дрожали. Дрожало всё внутри.
"...Целых шесть лет... А если им чудовищно повезло, то каких-то жалких
шесть лет. Исчезающе малый срок".
Он вернулся к экрану. На всех трех снимках она ни разу не повторяла
себя. Тонкие черты, иссиня-черная стрижка, полуулыбка, готовая соскользнуть
с губ. Первый кадр - девушка на балконе, белый топик, в руке бокал вина,
лицо запрокинуто навстречу солнцу. Судя по углу, снимали с крыши соседнего
дома. На втором кадре обстановка уличного кафе, за спиной девушки
угадывается размытый силуэт мужчины в красной куртке. Девушка что-то