"Марина Серова. Спектакль для одного зрителя" - читать интересную книгу автора

внезапно появилась у нас на фуршете: бенефис у одной из актрис. Собрались
все наши, приехал сам губернатор... Ну, и Лиза, надо сказать, отчудила.
Даже Вера Михайловна, вахтерша, и та была в шоке!
- Что же такого она могла сделать? Опять поскандалила?
- Хуже, хуже! Я, конечно, интернационалист... - Любимцев прижал руки к
груди. - В конце концов, Махмуд Эсамбаев чеченец, а Муслим Магомаев -
азербайджанец. Но она к нам с таким кадром!.. Он и по-русски-то с пятого на
десятое разговаривает, на пальцах объясняется. Весь такой черный,
бородатый, в красном костюме. Глаза хищные, мне показалось, что он не
против изнасиловать всех женщин в театре, даже Веру Михайловну, вы уж
простите меня...
Любимцев перекрестился, глядя на косяк двери, - вероятно,
изнасилование Веры Михайловны в его представлении было равносильно
смертному греху.
- Какое хамство!.. Мы, конечно, Лизе сделали замечание, но боялись,
что с ней снова случится истерика. Она, видите ли, любит его... Да я вам
покажу его фотографию, вы сами сделаете выводы. Осталась, знаете, после
того фуршета. Я любитель собирать старые фотографии.
Любимцев полез в нижний ящик шкафа, а я уже мысленно приготовилась
увидеть знакомое лицо Аслана Исмайлова. Хотя, откровенно говоря, наговоры
администратора театра в адрес Исмайлова плохо вязались с тем образом,
который предстал передо мной сегодня утром.
Администратор аккуратно раскрыл передо мной альбом на нужной странице.
На большой групповой фотографии среди деятелей культуры и искусства
каким-то чудом сбоку примостился долговязый джигит, в чем-то похожий на
Басаева, в смешном красном костюме и не менее смешном пестром галстуке
поверх сиреневой рубашки. Даже на фотографии выделялся его массивный
перстень на руке с огромным красным камнем. Его темная волосатая рука
ласково придерживала талию моей одноклассницы, верной жены и любящей матери
Елизаветы Лисицыной, урожденной Степановой.
Но главное заключалось в том, что это был совершенно незнакомый мне
человек, по крайней мере, явно не Исмайлов. И в "Панораме" я его видеть не
могла, даже мельком. Очень интересный поворот дела намечается... Чего же
стоят слова Лизы мужу о ее верности!..
- Николай Львович, - я изобразила на своем лице максимум
доброжелательности по отношению к администратору театра, - не могли бы вы
на время дать мне эту фотографию?
- Простите, - Любимцев манерно поджал губки, - из альбома я не дам -
это святое! Но.., если это в интересах следствия.
- Исключительно, - поспешила заверить его я.
- Вы можете взять негатив. Подождите, я его поищу...
Николай Львович в первый раз с момента начала нашего разговора
спустился с кресла и направился в дальний угол комнаты, где стоял еще один
шкаф.
Встав на корточки, минут десять он рылся в нижнем ящике шкафа,
просматривая на свет негативы, которых у него скорее всего было никак не
меньше тысячи. Мне страшно хотелось курить, но негатив в данном случае был
для меня важнее, и я не решилась портить свой имидж в глазах хозяйственника
от театра.
Наконец его поиски успешно закончились, и Николай Львович, семеня на