"Род Серлинг. Куда это все подевались" - читать интересную книгу автора

навстречу ему по лестнице в дальнем конце вестибюля, которую юноша раньше
почему-то не заметил. У юноши не было ни времени, ни желания приглядываться
к незнакомцу. Он бросился к нему, краем сознания отметив, что и тот кинулся
ему навстречу. В те краткие мгновения, понадобившиеся ему, чтобы пересечь
вестибюль, лишь одна мысль была в его голове: не упустить незнакомца, не
дать ему скрыться. Следовать за ним всюду, куда бы тот ни пошел. Прочь из
этого здания, прочь с этих улиц, прочь из этого города, потому что теперь
он знал, что должен уходить отсюда.
И с этой мыслью он с размаха врезался в зеркало. Высокое, в рост
человека, зеркало на стене вестибюля. Ударил в него всеми ста семьюдесятью
фунтами своего веса. Зеркало словно взорвалось, рассыпавшись на тысячу
осколков. Когда к нему вернулась способность соображать, он понял, что
лежит на полу и смотрит в те маленькие кусочки зеркала, что еще оставались
на стене. В них сто порезанных изумленных юношей глядели на то, что
осталось от зеркала. Он поднялся и на заплетающихся ногах, словно пьяница
по палубе корабля, плывущего по бурному морю, побрел прочь из кинотеатра.
На улице было темно и туманно. Асфальт был влажен. Уличные фонари,
окутанные туманом, напоминали маленькие луны. Юноша побежал по улице. Он
запнулся о стойку для велосипедов и плашмя упал на асфальт, но в то же
мгновение вскочил на ноги, продолжая свой безумный, слепой, бездумный бег в
никуда. У аптеки он споткнулся о бордюр и снова со всего размаха упал лицом
на асфальт, лишь на какое-то мгновение удивившись тому, что еще в состоянии
чувствовать боль: острую и резкую боль, пронзившую тело. Но только на
мгновение. Он уперся ладонями в асфальт, заставляя себя подняться, и
опрокинулся навзничь.
Какое-то мгновение он лежал, закрыв глаза. А потом открыл их.
Кошмар ломился в его мозг, и ледяной холод разливался по всему телу.
Он закричал. И увидел смотрящий на него глаз: огромный, больше
человеческого торса. Немигающий холодный глаз смотрел на него, и юноша уже
не мог прекратить свой крик. Он вскочил на ноги, бросился в парк и
промчался по нему живой сиреной. Вслед ему с витрины окулиста смотрел
большой нарисованный глаз: холодный, немигающий и неживой.
Юноша упал, ударившись о фонарь, и вцепился руками в столб.
Пальцы нащупали панель с кнопкой, вцепились в нее и, чуть помедлив,
начали нажимать. Снова и снова. Надпись над панелью гласила: "Нажмите перед
тем, как переходить". Он ничего не знал об этой надписи. Он знал лишь, что
должен нажимать эту кнопку, и он нажимал ее снова и снова, а свет светофора
на перекрестке становился то красным, то желтым, то зеленым, повинуясь
кровоточащим пальцам юноши, который все жал на кнопку и все бормотал что-то
полуосмысленное:
- Пожалуйста... пожалуйста... кто-нибудь... помогите. Помогите мне
кто-нибудь. Пожалуйста. Пожалуйста. О Господи... помогите же мне
кто-нибудь! Неужели никто не поможет? Никто не придет... не услышит?..
Комната телеконтроля была темной. В свете небольшого экрана
вырисовывались силуэты мужчин в форме. На экране был по пояс виден сержант
Майк Феррис, сравнительно молодой человек, в комбинезоне, который все
нажимал и нажимал кнопку справа от экрана.
Голос его бормотал в темноте комнаты, умоляя, чтобы кто-йибудь помог,
услышал, пришел. Плачущий, молящий, упрашивающий голос человека, чьи тело и
мозг обнажены и брошены на плаху, бормотал монотонно и неразборчиво (так