"Род Серлинг "Люди, где вы?.." (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

помолчал и прислушался к мертвой тишине. - Никто, значит? Ладно...
Он набрал полную ложку мороженого вместе с вишней и со сливками, положил
все это в рот и едва глаза не зажмурил от удовольствия. В первый раз за
все это время он увидел свое отражение в зеркале и нисколько не удивился.
Лицо в зеркале было смутно знакомо; это не было лицо красавца, но и
неприятным его тоже нельзя было назвать. И молодое, подумал он. Совсем
молодое. Лицо человека, которому до тридцати еще жить да жить. Может быть,
ему двадцать пять или двадцать шесть - никак не больше. Он внимательно
рассматривал свое отражение.
- Прости меня, старина, - обратился он к зеркалу, - но я никак не могу
вспомнить твоего имени. Лицо вроде и знакомо, но имя - убей, не помню.
Он набрал еще одну ложку, покатал мороженое на языке, пока оно не
растаяло, проглотил, все время наблюдая за этими манипуляциями в зеркале,
непринужденно сделал жест ложкой в сторону отражения:
- Я расскажу тебе, в какую беду я влип. Меня мучает кошмар, а проснуться
никак не могу. Ты его часть. И ты, и это мороженое, и вот эта сигара.
Полицейский участок, и та будка с телефоном... и та кукла в кабине, - он
опустил взгляд в блюдце с мороженым, потом обвел глазами аптеку и снова
посмотрел на свое отражение. - Весь этот дурацкий городишко - где бы он ни
был и чем бы он ни был... - он наклонил голову набок, припомнив внезапно
что-то, и улыбнулся своему отражению: - Только что вспомнил одну штуку.
Это Скрудж тогда сказал. Помнишь Скруджа, старого товарища Эбенезера
Скруджа? Он это выложил привидению - Джекобу Марли: "Ты, может быть, и
всего-то непереваренный желудком кусок мяса или капля горчицы. А то крошка
сыра или кусочек сырой картофелины... Словом, от тебя не так отдает
могилой, как подливой".
Он положил теперь совок на стойку и отодвинул от себя блюдце с мороженым.
- Понял? Вот и ты тоже такой. Вы все такие. Ты - то, чем я вчера поужинал.
- Улыбка исчезла с его лица. Что-то напряженное пробилось и в голосе: - Но
теперь я понял. Понял! Я хочу проснуться! - Он повернулся от зеркала к
комнате, к пустым будкам для прослушивания записей. - Если уж я не могу
проснуться, то тогда надо найти кого-то, с кем можно поговорить. Уж это-то
я просто обязан сделать. Надо найти кого-то, с кем я смогу поговорить!..
Только тут он обратил внимание на картонку, стоящую на прилавке. Это был
календарный план баскетбольных игр команды карсвиллской средней школы,
объявлявший, что 15 сентября состоится матч между карсвиллцами и школьной
командой из Коринфа. 21 сентября Карсвилл должен был играть с Лидевиллом.
В декабре должны были состояться игры с командами еще шести или семи школ
- все это объявлялось вполне официально на большом листе картона.
- Я, должно быть, парень с богатым воображением, - произнес молодой
человек. - С очень, очень богатым воображением. Все до последней мелочи
продумываю. До последней мелочи...
Он вышел из-за стойки с газировкой и, перейдя комнату, очутился возле
нескольких вращающихся этажерок с карманными изданиями. Здесь все больше
были книги про убийства, представленные на обложках полуголыми
блондинками, с такими заголовками, как, например, "Смерть приходит в
публичный дом", рядом стояли дешевые перепечатки известных детективов и
книг ужасов. Какая-то поделка под названием "Безумней некуда", с обложки
ее улыбалась рожа полуидиота и крупно была выведена рекламная фраза:
"Альфред Нойман говорит: "Чего еще! Буду я ломать голову!.."" Некоторые