"Александр Сергеевский, Алек Канонов. PR для братвы ("Лохотрон для братвы" #2) " - читать интересную книгу автора

Но эти доллары - не настоящие, а настоящие, они здесь, в трусах,
солидной пачухой оттопыриваются в районе паха. Юрик трогает себя ниже
живота, настроение у него прекрасное, хочется петь и делать глупости.

"Еще бы, за какие-то полчаса обмануть кротовских бандитов, случайно
кинуть судью Репкина на десять косарей, поставить на место сучек-адвокатесс
и поиметь в общей сложности двадцать шесть тысяч семьсот долларов - кому еще
такое удастся!" - думает Чернявенький, и ему не терпится пощупать упругую
упаковку.
Оглядывается: никого нет. И, поджав живот, Юрик сует ладошку под тугую
резинку. Вот она, нагретая телом плотная толстая пачуха. Как приятно
тискать ее и поглаживать пальцами, ощущая все ее шероховатости.
И самое главное, что и ей приятны эти прикосновения, она сворачивается
в колбаску, дергается и рвется наружу.
"Сейчас, милая, потерпи еще двадцать секунд, осталось только завернуть
за угол и забежать на третий этаж..."
- Ты где был, урод? - неожиданно из-за угла появляется Равиль и
замахивается упаковкой баночного пива.
Вслед за татарином выскакивает Макарыч, передергивает затвор "пээмки"
и готовится к прыжку.
Неудачно выдернутая рука рвет резинку, и из трусов начинают
вываливаться купюры, превращаясь в неприятную липкую жидкость, пачуха
быстро худеет и становится мягкой и тощей, как лопнувший воздушный шарик.
- А-а-а! - орет еще несколько секунд назад счастливый обладатель баксов
и, уворачиваясь от запущенной в голову пивной упаковки, в холодном поту...
падает со скрипучей панцирной кровати. Сон моментально улетучивается. Луна
через маленькое окно льется в комнату, легкий сквознячок шелестит листками
календаря с изображением дядюшки Сэма на зеленом долларе.
Юрику становится холодно, он забирается на кровать и укутывается
одеялом. Его все равно трясет, рука машинально лезет в трусы, но там влажно
и липко. Вспоминается анекдот от армянского радио: "Чем отличается
менструация от демонстрации?.. - Тем же, чем поллюция от революции!.."
- Ты что так дрожишь? - участливо спрашивает дядюшка Сэм.

- Да вот, что-то знобит, - смиренно отвечает удивленный Чернявенький.

- Это петушиный озноб, - объясняет дядюшка, медленно превращаясь в
татарина. - Ты типа еще не подмылся? Иди, приготовься к посвящению в пидоры,
ты как бы для этого уже созрел. Крыса!
- За что, Равильчик? - скатываясь с кровати и грохаясь на колени, с
трясущейся челюстью и со слезами на глазах произносит Юрик...
Но дядюшка Сэм беспристрастно молчит и только слегка колышется под
звездно-полосатым флагом.
Теперь уже точно не до сна. Одев старый с прожженным рукавом ватник,
Юрочка выходит на крыльцо. Прошло уже более полугода после того, как он
сдал всех бандитов убэповским майорам, но кошмары с регулярным постоянством
возвращаются каждую ночь. И всегда они начинаются с чего-нибудь приятного,
а чаще всего - с зеленых купюр.
Иногда является женушка Наташка, прижимается в страстном порыве,