"Ольга Сергеева. Хозяин Стаи ("Дочь кузнеца" #2) " - читать интересную книгу автора

бы не пытаются отказаться?

- Практически нет, - Тайко-Сид брезгливо пожал плечами. - Я же говорю -
рабы.

Боярин Родослав усмехнулся на этот раз уже открыто.

- И ты еще удивлялся, почему я предпочитаю обходиться без них!

Зан согнула руки в локтях, проверяя, не мешают ли доспехи. Доспехи
сидели хорошо. Правильно, то есть не сковывая движений. Мастерам, делавшим
их для рабыни, пришлось немало повозиться, подбирая и придумывая нужную
конструкцию, прежде чем она осталась довольна. Зан считала: защита защитой,
но только пока она не мешает ей двигаться. Прямого удара здоровенного мужика
в два раза тяжелее ее она все равно не выдержит хоть в доспехах хоть без
них, а вот если ей не хватит ловкости, чтобы увернуться, или скорости, чтобы
ударить первой...

Следующую деталь своего "боевого" облачения Зан не любила. Точнее, она
не любила ее вначале, пока не придумала, как использовать. А тогда, два года
назад, Али-Хазир настоял на своем, напомнив, что Зан позволили самой выбрать
себе обувь. Он мог бы и не напоминать, а просто приказать. Но старый
надсмотрщик вообще был не из тех, кто просто отдавал приказы рабам, когда
можно было доказать свою правоту. Или это Зан была не из таких рабынь,
которым можно было просто приказать и забыть, будучи уверенным, что она все
выполнит?

Зан сняла с вешалки плащ, сшитый из шкуры кахашинского леопарда. Хотя,
"сшитый" - это несколько громко сказано: от шкуры в нем осталось гораздо
больше, чем появилось от плаща! Распластанная шкура, четыре лапы, на которых
даже когти сохранены, длинный хвост. Не было только головы - Али-Хазир
решил, что капюшон будет уже лишним. Зан перекинула шкуру через левое плечо,
лапы с помощью золотой застежки крепились на правом, а сама шкура свисала у
нее за спиной.

Этого леопарда Зан убила сама. Наверное, поэтому Али-Хазир и настоял,
чтобы она забрала себе эту шкуру: охотница, демонстрирующая свою добычу,
нравится публике больше, чем просто охотница!

Зан уже не очень хорошо помнила тот бой. Он слился для нее с десятками
других боев, что были позже, воспоминания расплылись, утратили четкость. Она
помнила, что к тому моменту она уже четыре или пять раз сражалась на арене
против людей - настоящих бойцов. Она всех их победила, и толпа на трибунах
уже начала узнавать ее. И когда старший надсмотрщик объявил, что в очередном
бою против нее выпустят не человека, а кахашинского леопарда, Зан...
обиделась. Да, наверное, это странное, такое незнакомое чувство можно было
назвать именно обидой. Она помнила, что в первый раз ее выкинули на арену
как кусок мяса именно против зверей. Но сейчас она куском мяса уже не была!
Она знала, что достойна большего, настоящих противников!