"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Искать, всегда искать! (Эпопея "Преображение России" - 16)" - читать интересную книгу автора

дороги.
- Это диорит! - уже не задумываясь, определил Даутов.
- Тирири! - повторила по-своему и вздохнула почему-то Таня, а маленький
пальчик ее с розовым ноготком тянулся уж куда-то еще, но Даутов повторил
раздельно:
- Ди-о-рит!.. Изверженная глубинная порода... Это каменная бомба...
Когда-то вылетела из вулкана... Вот эта гора, - указал он, - должно быть,
была когда-то вулканом.
- Там есть волки? - спросила Таня.
- Нет, волков там нет... Волков вообще во всем Крыму нет.
- А мед-ве-ди?
- Медведей - тем более. А лисицы, куницы есть... И барсуки.
- Пруссаки?
- Нет. Пруссаки - это такие люди... Хотя и рыжих тараканов зовут также
прусаками, но это уж, конечно, в шутку... И когда ты вырастешь большая, то
так звать их, конечно, не будут, по той простой причине, что к тому времени
их выведут всех, без остатка... У тебя есть альбом животных?
- Животные? Звери?.. Есть всякие... А это что?
- Это?.. Это хорошо, что у тебя всякие звери есть...
И Даутов прошел уже было мимо того, что остановило внимание девочки. Но
Таня обернулась и показывала упорно назад, настойчиво требуя:
- Это! Вот это что?
Это была низенькая красноватая трава, в изобилии росшая около дороги,
куда иногда, во время сильных прибоев, долетали брызги морской воды. Она
стелилась по гравию пляжа, очень сочная на вид, коленчатая, с мелкими
желтенькими цветочками.
- Это?
Даутов присел на колени, не выпуская из рук Тани, и начал добросовестно
рассматривать траву, наконец сказал:
- Признаться, в ботанике, да еще в такой незнакомой местности, я, брат
Таня, гораздо меньше силен, чем в петрографии... Но думаю я, что это...
солончаковая трава, - да... солончаковая... Потому что растет она, видишь
ли, только здесь, около соленой воды, а там, повыше, я ее нигде не
встречал... солончаковая.
Таня беззвучно шевельнула губками, стремясь повторить длинное, трудное
слово, вздохнула и вот уж указывала куда-то еще в сторону:
- А это что?
Так носил ее Даутов с четверть часа вдоль пляжа, пытаясь возможно
добросовестнее и обстоятельнее отвечать на ее неистощимые вопросы, в то
время как Серафима Петровна мечтательно созерцала морскую гладь и синь и
думала над его недавними словами. А когда негромким голосом своим, приставив
руки ко рту, позвала девочку мать и пришлось идти к ней, Даутов говорил
восторженно:
- Вот из-за таких малютошных мы тоже будем вести борьбу с кем угодно!
Даже с их матерями, - прошу меня извинить, я не говорю о вас лично! Мы не
позволим, нет, набивать такие пытливые головенки всякой чепухой и вздором!
Мы - хозяйственны, - это прежде всего. Мы учитываем в каждом человеке, даже
самом маленьком, прирожденную пытливость и не будем давать вместо хлеба
камень!.. Мы отлично знаем, какая это сила - воспитание молодежи!.. И здесь
наша победа в первую голову обеспечена. Мы с вами тоже получили