"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Искать, всегда искать! (Эпопея "Преображение России" - 16)" - читать интересную книгу авторасторону, я - в другую...
- Отчего же ты не спросила, в каком он доме отдыха?.. Или он только проездом здесь? - Ах, мама!.. Ну почем я знала, что все это надо спрашивать?.. Я даже не знала, что это Даутов! Я потом только догадалась... - Хорошо, но что же он все-таки тут делает? - смотрела на Таню мать, едва справившись со своим тиком. - Сливки снимает, как и тогда снимал! - уже обиженно ответила Таня. Потом ей нужно было объяснить, какие "сливки", и подробно описать, как он одет, каков он стал по наружности, какой у него голос теперь (прежде, она это отлично помнила, был низкий и глуховатый). - Ведь можно узнать в милиции, в адресном столе, где он остановился! - радостно догадалась, что нужно сделать, мать. - Конечно, можно, - живо согласилась Таня. - Сходить сейчас? - Нет, я сама... я сама схожу, - заторопилась мать и начала тут же переодеваться. Таня знала, что июльская жара всегда очень плохо действовала на мать. Она сказала: - Вот увидишь, мама, что я пойду и сейчас же обратно... А тебе будет вредно... - Подай мне розовую кофточку! - приказала мать. Она была теперь очень оживлена. Она не хотела уступить дочери этой радости: точно узнать, где именно, сегодня же, может быть через какой-нибудь час, найти Даутова. И разве не может случиться, что он сам встретится ей на улице и ей даже не нужно будет заходить в адресный стол... мать пошла по-прежнему летучей походкой, Таня из окна посмотрела ей вслед с улыбкой, выражающей многое: и удивление, что мать так ожила вдруг, и радость видеть мать такой оживленной, и, пожалуй, снисходительность к матери, так как причина ее оживления была ей совсем непонятна. Она вытащила из стола запрятанную в книге старую фотографическую карточку Даутова и сказала вслух: - Он! Конечно, он!.. - и погрозила этому, на карточке, Даутову пальцем: - Вот погоди, мама тебе покажет, как глаза пялят!.. И хотя бы был красивый какой-нибудь, а то ведь некрасивый, нет, нет, нет!.. Странно было для нее самой, что, чем больше она глядела на этого Даутова на карточке и вспоминала сегодняшнего, тем больше как-то терялось между ними сходство, и ей уже начинало казаться, что сегодняшний был совсем не Даутов; тогда она сконфуженно клала карточку в книгу и начинала глядеть виновато в окно, ожидая мать. Но потом опять открывала книгу и при первом же взгляде на карточку решала: "Он!.." Так делала она, проверяя себя, несколько раз. Не раньше как через час вернулась Серафима Петровна. Она была разбитая, усталая, увядшая, тоскливая, прежняя. Она сказала глухо: - Не нашли его в адресном столе... Должно быть, он был тут проездом, а ты... - Что я, мама?.. Что я должна была сделать, наконец? - обиделась Таня. - Ты должна была ему сказать, что я су-ществую!.. Что я здесь! Вот что ты должна была сделать... А ты обо мне не вспомнила!.. Не переодеваясь, она легла в постель и повернулась лицом к стене. |
|
|