"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Лютая зима (Эпопея "Преображение России" - 9)" - читать интересную книгу автора

в бою, - тогда все погибло! Имейте в виду, что солдаты пишут письма с фронта
домой, но домой к ним попадают далеко не все письма, потому что существует
военная цензура. Это вы знаете, конечно. Куда же деваются задержанные
письма? Отправляются в штабы войск. Задержанные письма и породили приказ, о
котором я вам говорю. Итак, вам вменяется в обязанность разъяснять нижним
чинам задачи и цели настоящей войны... Конечно, не так разъяснять, как это
принято у крайних политических партий, - почти весело добавил Ковалевский,
скользнув глазами по лицам Аксютина, Кароли и Ливенцева, которые сидели на
подоконнике рядом.
Эта веселость не оставила его, когда он заговорил и о другом приказе.
- Другой приказ касается тех же нижних чинов, но только уж не со
стороны их духа, а... тела. Проще говоря, это приказ о порке розгами,
которую имеют право применять командиры полков и частей, находящихся в
отделе. Двадцать пять ударов имеет право назначать командир полка, пятьдесят
- командир бригады. Но... я вполне уверен, конечно, что к этой мере мне
прибегать не придется.
- Да и откуда взять розги, если деревьев поблизости нет? - сказал,
подняв брови, Аксютин.
В ответ на это несколько вольнодумное замечание Ковалевский
снисходительно качнул головой, улыбнувшись одними глазами.
Когда командиры рот третьего батальона выходили из халупы вместе,
Кароли говорил другим:
- Ну нет, это уж мерси покорно, чтобы я стал беседовать со своей ротой
насчет задач и целей войны! Тоже наивность каких-то героев времен Очакова и
покоренья Крыма!.. Я уж учен, - вздумал как-то, еще в Севастополе, об этом
спрашивать своих - мне один и брякнул: "Так что, ваше благородие, задача
наша состоит защищать капиталистов и буржуев, чтобы с ними никаких
происшедствиев не случилось!.." Эти генералы Ивановы родились и учились при
крепостном еще праве и думают, что солдат русский находится все под тем же
градусом широты и долготы. Поговорил бы он с солдатами сам, а я бы послушал.
Вот была бы оперетка Оффенбаха, - накажи меня бог!
- Говорить с солдатами - это еще не так страшно, - заметил Аксютин, - а
вот если начнут сечь их, это будет пострашнее!
- Должно быть, думают, что война скоро окончится, поэтому к финишу и
вздумали идти в хлыстах, - сказал Ливенцев. - Но мне не понравилось, что
Ковалевский потерял дар слова, ему присущий, когда начал говорить о позициях
австрийцев. Кажется, он нам передал далеко не все, что ему сказал полковник
Фешин. Не наткнемся ли мы тут на такие позиции, что и черт зубы сломает?
- Я тоже обратил на это внимание, - озадаченный у него был вид: таким
мне его не приходилось видеть, - согласился Аксютин.
- Ergo*, дела наши не хвали... Вот тебе и внезапность. Пока мы
австрийцам готовили свою внезапность, они нам, может быть, приготовили
второй Верден, а? - остановился и поглядел ошеломленно на Ливенцева и
Аксютина Кароли. - Вот тебе и обрадовались Галиции, так что Струков даже
креститься начал, - в печенку, в селезенку, в корень! Пока мы своих солдат
пороть соберемся, австрийцы, кажется, нас всех выпорют, как миленьких.
______________
* Следовательно (лат.).