"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Воронята (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

воронят обучала! Это же надо все знать, как их обучают...
И Даша важно прикачнула золотой головою и добавила:
- Это хочет одна моя знакомая, сербка, Александра Васильевна... Она
провизорша из аптеки, лекарства отпускает.
- А-а, Серпка!..
Женя думала, что это - фамилия: есть слово "серп", отсюда фамилия
Серпка, но гораздо более необыкновенное слово "провизорша" она растянула с
немалым изумлением:
- Про-ви-зор-ша!
Для нее это длинное слово было совсем новым, и поняла она его так:
учительница воронят.
- Провизорша! - повторила она как можно тверже и спросила Дашу: - Ну
хорошо, а когда же она к нам придет?
- А зачем же ей к нам приходить? - удивилась Даша. - Вот еще новости
какие, чтоб сюда ей прийти!
- Как зачем? А чтоб вороненка выбрать.
- Что, мы сами не можем выбрать, а ей отнести?
- Са-ами? Ну что ты, са-ми!.. А если мы совсем не того выберем? Почем
мы знаем, какого выбрать?
Женя даже испугалась такой непростительной Дашиной ошибки и долго не
закрывала рта.
Даша подумала и сказала:
- А может, она и сама придет в самом деле, когда воронята уже оперятся?
В самом деле, я ей так и скажу.
Блузка в этот приход на Даше была уже не голубая, а светло-розовая, но
прошивка, как и на голубой, тоже черными нитками. Прошивка черная на
светло-розовом нравилась Жене гораздо менее, чем на голубом, и она смотрела
на Дашу и мучительно думала: нравится ли так ее портнихе, или ей самой, или
просто не могли они достать ниток другого цвета, так как в те времена (это
было в двадцать пятом году) далеко не все можно было достать в лавках.


IV

Шли долгие дни мая, переполненные событиями, ярко возникавшими перед
Женей. Их было так много, и они были так поражающи... Вот хотя бы это.
Женя проснулась рано утром и выбежала в сад. Солнце только начало
подниматься, и сад был весь-весь золотистый, насквозь пронизанный острым,
ослепляющим, желтым переливистым светом... Каждый лист на абрикосовых
деревьях круглился и золотел, как спелый июльский абрикос, и в то же время
роса блистала на высокой, еще не кошенной траве и на лиловых ирисах, маках,
и капли росы этой, как и цветы, были так непередаваемо
взволнованно-прекрасны, что Женя остановилась с разбегу как вкопанная,
какие-то сладостные мурашки пробежали у нее между лопаток... Она глубоко,
как могла, вздохнула, и тут же все как-то счастливо затуманилось кругом: это
выступили крупные слезы. Она поднесла к губам свою голую в сгибе локтя руку
и долго целовала ее, глядя кругом в золотой туман, целовала, чтобы не
закричать во весь голос от этого удара необыкновенных утренних майских
лучей... И весь этот день она с отвращением смотрела на свои шесть красок на
картонке.