"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Устный счет (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

заметно рыжели, в усах же и в бороде седины даже не было и заметно, а
голубые глаза были очень остры; только губы предательски явно проваливались
внутрь, и Семеныч ретиво выталкивал их речистым языком и облизывал, точно
смазывал их изнутри.
И бубнил, как бубен.


Когда назвавшийся Петровым доел краюшку, он как будто тут только
вспомнил, что чумарка его, как и кепка, насквозь мокра. Он стал стаскивать
ее бережно с плеч, но так как она не лезла и трещала, то прикрикнул на
Семеныча:
- Си-идит зря!.. Стаскивай потихоньку!
И Семеныч, хоть и метнул недовольно голубым глазом, все-таки помог ему
высвободить руки из липких рукавов, а он взвесил чумарку правой рукой,
сказал: "Не меньше - ведро воды в ней!" - и разостлал ее на плите очень
аккуратно.
- Теперь чаю давай горячего: рубаху на себе сушить буду.
Рубашка у Ивана Петрова была красная, от мокроты почерневшая. Он ее
отлепил кое-где от тела и добавил строго:
- Чего, горбатый, задумался? Говорю: чаю становь!
- Чаю не пьем: водичку! - встрепенулся Семеныч. - Водица у нас из
колодца. Он хоть не настоящий колодец, считается только... Разве может быть
настоящий в таком месте?.. Ну, впрочем, вода ничего.
- А я тебе сказал: чаю!
- Его, чаю-то, в лавках нету! - буркнул Гаврила.
- И в лавках нету, точно... У меня записано, с какого числа его не
стало по случаю китайских войн.
Семеныч поспешно перелистал свою книжечку около огонька лампы и ткнул в
одну страницу большим пальцем:
- Вот! Есть, а как же!.. "Чаю не продают... Декабря восьмого..."
Иван Петров оглядел поочередно всех трех стариков круглыми карими
глазами, покачал точеной головой и сказал насмешливо:
- Вот злыдни-черти!.. Придется тогда рубашку снять... - Тело у него
оказалось сбитое, литое, а грудь и руки щедро разукрашены татуировкой.
Семеныч поглядел на эти фигуры и сказал понимающе:
- Ага!.. По морям плавал?.. Поэтому на сухом берегу тебе неудобно.
- Теперь спать, - отозвался Иван Петров. - Ты, горбатый, можешь и край
стола прокунять, а я ляжу.
Это обидело Семеныча.
- Почему это такое "прокунять"?
- Да так, ни почему, - ответил Иван Петров, разбираясь в подостланных
лохмотьях на его топчане.
Он стащил свои грязные сапоги, поставил их под топчан в голова и лег.
Тут старики все трое подумали однообразно, что он потребует одеяло, и
значительно переглянулись, но он сказал:
- Дай воды кружку!
Это было сходнее, Семеныч проворно набрал кружку воды из ведерка. Иван
Петров напился и вымыл руки, не подымаясь, и сказал ему:
- Так-то, дед!.. У тебя счет письменный, а у меня умственный.
- Изустный, - почему-то поправил его старик.