"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Недра (Поэма в прозе)" - читать интересную книгу автора

- Знаешь?
- Нет, не знаю. Хорошие стихи.
Костя смеется добродушно. Ведь Варенька это нарочно, и она миленькая -
ей все простительно.
Между звезд, теплых и ласковых, два облачка, и у них иззелена-светлые
края. Черепичные крыши небольших домов кажутся теперь такими легкими, почти
невесомыми; кое-где не спят еще, и так созвучно светит издали каждое желтое
окошко. Тротуаров тут нет - песочек; шаги тихи, собаки лают вяло; садами
пахнет...
И пока идут они между двумя рядами молчаливых домишек, так много есть о
чем говорить Вареньке. Говорит, между прочим, и о портнихе Мавре Брюшковой,
которая всем рекомендуется, что она - Тася Потемкина: "Потемкина! Тася
Потемкина!" - и руку сует... Как начала ее тетя Параша жучить; "Почему же у
вас на вывеске М.Брюшкова?" - "Это, говорит, моя компаньонка". - "Значит,
она хозяйка, а вы - мастерица?" - "Нет, что вы!.. Я - хозяйка!" - "А почему
же вашей Брюшковой никто в глаза не видал?" - "Ах, Прасковья Павловна! Я уж
вам скажу, только вы никому-никому, бога ради!.. Это моя фамилия - Брюшкова,
но, согласитесь сами, кому же лестно такую фамилию носить? А Потемкина - так
красиво: Тася Потемкина!.. Это я из романа взяла... Только, бога ради, уж
вы, Прасковья Павловна, никому, пожалуйста, никому!"
Говорит о военном докторе Кречмане:
- Знаешь ведь, такой смешной, в черных очках ходит... Когда на Соборной
площади кашляет - кха! кха! - на Почтовой улице слышно. Покупать по
магазинам идет, напишут ему счета, он их, как солдат, в фуражку прячет. А
встретился с дамой знакомой, фуражечку на отлет - галан-кавалер, - полетели
записочки во все стороны! А Кречман за ними бегом, палкой их ловит, очки
падают, из обоих карманов платки торчат, - господи, косоножка! В гости к нам
иногда заходит - вот смешной бывает какой, особенно когда подопьет! А Иван
Андрияныч, инженер, вот за которого Лиза выходит, он не особенный из себя -
так, лупоглазенький, - смотрит на меня, щеку кривит. "Вы что эту щеку
кривите? Думаете, хорошо?.. Кто, говорю, так делает? Никто так не делает!" -
"А это, говорит, у меня просто зуб болит... Ой, как болит!" - "Да вы бы его
вырвали!" "Ох, не могу!" - "Почему не можете?" - "Как раз это тот самый зуб,
какой я против вас имею!" Всегда что-нибудь сморозит вообще...
Говорит Варенька, точно все спешит рассказать, - и о классной даме
Павлунчике, которая "отличилась недавно", и о "началке Евдохе", и о том,
каков за последнее время стал ихний батюшка, "pere Антонин".
Костя слушает, и ему так нравится ее голос, теперь, ночью, пониженный и
от этого какой-то волнующе красивый, и нравится, что у нее так много
веселого обо всех.
Отец Кости - человек мрачный. Он - по хлебной части. Чай пьет
вприкуску. Дома - скупо, тесно, грязно, но Костя никому из чужих не жалуется
на это: он стыдлив.
Около большого сада купца Стрекачова останавливаются послушать соловья,
который лучше морозовского: звончее, колен больше, и они чище.
- Должно быть, старый, - замечает Костя.
- Нет, он просто талантливый, - говорит Варенька.
Луна над этим садом как-то особенно хрустальна и велика на просторе, и
глаза Вареньки загадочно блистают. Кажется Косте, что нет и не может быть