"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Маска (Стихотворение в прозе)" - читать интересную книгу автора

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Маска

Стихотворение в прозе


---------------------------------------------------------------------
Книга: С.Н.Сергеев-Ценский. Собр.соч. в 12-ти томах. Том 1
Издательство "Правда", Библиотека "Огонек", Москва, 1967
OCR & SpellCheck: Zmiy ([email protected]), 12 октября 2002 года
---------------------------------------------------------------------


I

Когда поднадзорный студент второго курса Хохлов вышел из дому на улицу,
то сзади него остались низкие, пахнущие самоваром комнаты и во всю ширину их
открытые злые и яркие глаза отца.
И звучал сзади его голос, хриплый, задыхающийся, похожий на лай, голос
человека, у которого кто-то шутя разбил тесный аквариум земного счастья, так
что вытекла затхлая тинистая вода и в предсмертных судорогах забились на
полу крошечные рыбки.
Из-под обожженных болью и злобой хриплых звуков выступали обыденные и
простые, сухие и колючие, как бурьян, слова о позоре, о потерянных годах, о
том, что нужно есть для того, чтобы жить.
Мелькало перед глазами, как в углу сидели и плакали две девочки, его
сестры, напуганные, бледные, в коричневых гимназических платьях.
Был святочный вечер, мглистый, холодный, скользкий, как кожа ужа.
Прямо перед Хохловым черным расплывчатым силуэтом ползла в небо высокая
часовня на площади, а по сторонам около нее убогими четырехугольниками
дымились низенькие дома с робкими огоньками. На обледенелых и мокрых
тротуарах дрожали змеистые язычки света из окон магазинов; они боязливо
бежали дальше на мостовую и тонули там в лужах. Тяжело и едко пахло дымом и
тающим снегом.
Улица, по которой шел Хохлов, называлась почему-то здесь, в среднем
уездном городе, проспектом. Самая людная и в обычное время, теперь она
кишела народом.
В клубе был маскарад, и туда, прикрытые непромокаемыми плащами и
простынями, шли маски.
Около них и за ними толпились гуляющие, пытались с боков заглянуть им в
лица, бросали в них странными по своей убогости остротами и хохотали.
Перед проспектом на площади была извозчичья биржа, и извозчики тоже
тюкали и гикали им вслед.
Хохлов шел и думал, что на жизнь кто-то большой и могучий надвинул
колокол воздушного насоса, крепко придавил его краями к земле и выкачал
из-под него воздух, оттого в жизни тесно, густо и нечем дышать, и жизнь
казалась ему бутафорски обставленной дорогой на кладбище.
Вечерняя мгла просачивалась в его мозг не как мгла, а как тысяча
плотных, серых, скучных мыслей; и они, лишенные формы, кружились в нем