"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Погост (Стихотворение в прозе)" - читать интересную книгу автора

дорогу свету! Да будет свет!"
- Да, наговорил ерунды с три короба, - скромно заметил про себя
высокий.
- В руке дрожит бокал с вином, сам бледен, худ и высок и кричит: "Да
будет свет!" - опять хлопнул его по плечу низенький.

Каким вином нас угощали!
Какой обед нам подавали! -

продекламировала Катерина Ивановна.
- Да, заключительный вечер удался на славу, - поддерживали все.
- А помните, как Окамёлов к нам с карточками пришел? Стучится в
двери... "Кто там?" - "Я!" Батюшки! Мы только что встали, никто не оделся,
кто волоса подкалывает, кто за кофточку!.. "Кондратий Матвеич, кричим, мы не
одеты!" - "Поздно, поздно вы, а я вам карточки свои хотел подарить на
память..."
- А чем-то кончится роман у Петрова с Гущиной? Наверное, женятся! -
вздохнула одна.
- Ну нет, навряд... Чем же жить будут? - отозвалась другая.
- Я вот в чем не согласен с Тиховым, - заговорил высокий учитель. -
Объяснительное чтение - основа русского языка, конечно! Но ведь в низшей
школе это энциклопедия разных знаний... По-моему, нужно читать не
художественные произведения, а по истории, по географии, по зоологии, что
ли... Сведения нужно давать, а не "Что ты спишь, мужичок". Что мужичок спит
- это они и без нас знают.
- Чудак ты какой! - заволновался низенький, и все заспорили о значении
объяснительного чтения.
Прошло несколько дней.
С утра лил дождь; к вечеру захолодало.
На погосте было грязно, стояли лужи, но они все-таки сошлись, уселись
на скамейку и тут снова почувствовали, что курсы кончились и начался погост.
Тема иссякла, впечатления потускнели, возбуждение улеглось. Все поняли,
что на курсах им показали что-то попригляднее их прошлой жизни, показали и
спрятали, и теперь им стало еще тошнее.
Ползли и клубились между деревьями и крестами сумерки, с ними
смешивалась тень, падавшая от колокольни.
- "Я здесь пою так тихо и смиренно!.." - рявкнул вдруг кто-то пьяным
громовым басом около самой ограды и испугал другого пьяного, мирно
прикорнувшего под решеткой. Этот скверно выругался и забормотал с перепугу:
- Вот так заорал!.. Прямо с задних ног кожа слезла!.. И с головы
слезла... и с задних ног слезла... Вот это так зевнул!
Где-то вдалеке прозвенел колокольчик почтовой тройки; она уносила
кого-то куда-то... Кто-то уезжал, может быть, навсегда из Никольского
посада, а они оставались на месте. И все они сразу почувствовали, что будут
снова сидеть так долго-долго, может быть, еще шестнадцать лет... И всем
стало жутко.
- Клавдия Еремеевна, - обратился блондин-учитель к милочке с
Николы-на-кадке, - отчего у вас комната треугольная?
- Не знаю отчего... Так вздумали перегородки поставить... Не я ставила!
- А отчего у нас у всех жизнь треугольная?